Диана Матиаш - Женщина Эпохи Водолея

Я шла по аллее маленького парка. В школьном дворе было тихо. Шёл урок. В это время я всегда гуляю с собакой. Стараюсь пройти по школьному скверу до перемены и выйти на пустырь. Когда-то эта земля принадлежала школе. Дети здесь выращивали цветы, сажали разные растения. Была даже теплица, а на столе в школьной столовой всегда красовались свежие овощи к обеду. Район наш заводской, и детворы было всегда так много, что первоклашки едва вмещались в пять классов. Когда дети выбегали во время перемены на улицу, то весь район заливало нарастающим гулом детских пронзительных голосов. Это напоминало приближающийся пчелиный рой. От этого звука душа переполнялась радостью. Меня всегда восторгало то, что шли годы, дети подрастали, приходили новые малыши, а этот гул не менялся, как будто издавало его какое-то дивное существо, вечно живущее в пространстве и несущее благость всему миру.

Когда настали лихие времена, этот дивный голос стал звучать слабее, а вскоре и вовсе затих. Закрылись заводы, заросли бурьяном детские площадки. Люди разбрелись по свету в поисках лучшей доли. Каждый стал выживать как мог. Часто не было электричества, отопления. Дети рождались редко. Оставшимся «пчёлкам» было холодно, и они перестали вылетать из своего «улика». Школьный двор осиротел и больше ничем не напоминал о прошлых счастливых временах.

Наш район особенно пострадал от перестройки и долгих лет забвения. Ведь в основном здесь жили семьи рабочих огромного производства, и когда завод прекратил своё существование, то голод и нищету познали многие оставшиеся семьи. Больше всех, конечно же, досталось детям. Улица в своём низменном проявлении делала своё коварное дело. Молодёжь подрастала, становилась ожесточённой, циничной и беспощадной. Но ещё тяжелее было вынести гнёт разгулявшейся деградации общества тем, кто сберегал прежние ценности и воспитывал в детях благородные и светлые чувства, кто сохранял бесценные зёрна чести, совести и достоинства для будущих поколений.

В те времена, гуляя по школьному парку, трудно было даже представить, что здесь сейчас учатся дети: ни веселья, ни задора, ни радости детской. Уроки закончатся, дети разбредутся по домам, а по аллеям гуляет лишь одинокий ветер.

Иногда мог выскочить сторож и грозно прокричать:

– Что вам здесь, место выгула собак, что ли?

Лабрадор Дина смотрела на него удивлённо, не понимая даже, что же этот человек хочет и почему он так воинственен.

– Моя собака не имеет привычки оправляться под окнами школы, для этих целей у неё есть другие места.

Но, видно, это было не слишком убедительно для охранника, и он продолжал быть «героическим героем», периодически выпуская на нас с Диной свой пар.

Однажды мне это надоело, и я сказала ему:

– Вы что, отрабатываете на мне и моей собаке свою службу? А нет ли у вас желания выйти во двор и сделать замечание ученикам, которые перебили все окна, или вон обратиться с отеческим словом к малолеткам, которые стоят везде кучками и колются? Вы разве не видите шприцы под дверями школы? И где же ваш героизм? Или вы только тогда чувствуете себя мужчиной, когда нападаете на безвинную женщину, мирно гуляющую со своей собакой?

Это было слишком. С той поры я его больше никогда не встречала.

Время было суровым не год и не два. Выросло целое поколение новых людей, у них родились дети. Жизнь понемногу налаживалась, мы приспособились к новым условиям, но что-то очень ценное и великое в некоторых семьях было утрачено. Теперь, когда Крым снова стал российским и началось великое пробуждение народа, нужно было приложить немалые усилия, чтобы вернуть в детские сердца утраченное, чтобы дети поверили снова в то, что они хорошие, что их любят, что ими дорожат. И для этого совсем без надобности было говорить ребёнку: «Ты самый лучший!» Получается, что другие хуже его? Так что ли? А вот сказать: «Ты молодец! Я горжусь тобой! Я тебя люблю! Ты моё солнышко!» – так это же совсем другое дело. Тогда маленький человек очень рано поймёт, что любить себя – значит любить весь мир.

Когда на школьной линейке впервые прозвучал гимн России, вся земля вздрогнула от гордости и великой радости. Многие люди заплакали:

– Наконец-то свершилось!

На первый взгляд всё ещё оставалось прежним, но на самом деле жизнь уже засияла совершенно другими гранями. Всё приобрело новое звучание, новый смысл и содержание. И, что самое главное, стали чаще «летать» «пчёлки». То тут, то там зажужжат. После долгой суровой зимы, согретые первыми лучами солнца, они осторожно и несмело выползали из своих «ульев». Дивное существо ещё не издавало божественных звуков. Ему пока не хватало мощи и любви запеть так, чтобы встрепенулись платановые аллеи, вспомнив былые дни; чтобы горожане стали радостны и веселы от уверенности в том, что наступили новые светлые времена, а впереди всё только самое лучшее. Наверно, нужно было сделать ещё что-то очень доброе и светлое, чтобы «рой» доверился людям и снова загудел в полную силу.