Александр Кельдюшов - Медведица

Обессилено облокотившись спиной на забор, он устало прикрыл слезящиеся глаза и вновь погрузился в воспоминания. Сколько минуло годков, а события прошлых лет он отчетливо помнил в деталях, словно это было вчера. Как напротив с Семеном и Варей сидели на завалинке и обмывали новенький телевизор. Как у соседей через дом гуляли на свадьбе сына, а через год и дочери. А теперь родовой дом после их смерти детьми выставлен на продажу. Но время бежит, а новоселы все не заселяются. Объявление на фанере выгорело, краска потрескалась, номер телефона можно разобрать лишь вблизи. Но оно по-прежнему сиротливо висит на стене, с надеждой провожая взглядом мимо проходящих редких прохожих, часто вместе с дождем плача от безысходности и одиночества. Снедаемое обидой на людей, которые выросли в этом доме, но так за несколько лет и не соизволили посетить родные пенаты.

– Время беспощадно, – изрек старик вслух и приоткрыл глаза, – что к людям, что к домам. Как бы ты ни латал дом, а новым он не станет. Так и с человеком, сколько бы ни лечился и ни прихорашивался, а не помолодеет. Да и кому нужна эта перекосившаяся, без окон и дверей, халупа со щелями в палец толщиной между бревнами и шиферной крышей, напоминающей крупное решето. От дождя не спасет и от ветра не укроет. Стоящий рядом обвешавший сарай с черными от плесени досками, который пригодился бы разве что на дрова. Заваленный забор, похожий на щербатый рот беззубого старика, еще местами сохраняя выгоревшие и потрескавшиеся цвета былой краски. Вот и получается, что цену имеет лишь участок, а остальное – лишь бесплатное дополнение. А пишут в объявлении «продается дом», который дешевле будет снести, чем отремонтировать. А вокруг… Видимый покой, чем-то напоминающий атмосферу кладбища. Умиротворение души, в которой суета ушла на задний план. В реальности – безжизненное запустение. Настоящий могильник цивилизации. Пожухлая трава по пояс. Кривобокие лавочки. И уползающий вдаль атрофированной змеей, изувеченный колдобинами и ямами дорожный асфальт, словно случайно сохранившийся после массированной бомбардировки. И куда там, сбежав от городской суеты, радоваться спокойствию и одиночеству.

Апокалиптический вид поселка лишь больше нагонял тоску и уныние.

Калитка резко ударилась об забор, захваченная врасплох порывом налетевшего ветра, перекосилась и грузно осела, нижним углом упираясь в землю. Старик тяжело вздохнул и беспомощно покачал головой. Сделал бы он ее, будь она неладна; руки, слава Богу, еще могли удержать молоток, и мимо гвоздя не промахнулся бы. Но не в руках было дело. Стройматериал требуется. Петли нужны новые, а главное, заменить столбы, которые со временем превратились в труху. Вот только как купить необходимое, в этом и заключалась острая проблема. Не хватало свободных средств. Живя на одну пенсию, особо не разгуляешься. Невольно приходиться выбирать: оставить все как есть, но быть сытым, или обзавестись пиломатериалом, но остаться голодным. В его возрасте выбор очевиден. Он улыбнулся, но улыбка вышла печальной. В войну, когда был маленьким, он натерпелся голода с лихвой и сегодня не желал испытать это чувство вновь. Пенсионер – это человек, живущий за чертой бедности. Если ты не депутат, конечно, или подпольный миллионер. Пенсия – это тревожный звоночек для «гражданина», что время его вышло, государство «выдворяет» тебя на заслуженный отдых, говоря простым языком, избавляется, выбрасывая на задворки общества. Торжественно вручив напоследок «заслуженную ежемесячную выплату» в размере минимального прожиточного уровня. Живи в свое удовольствие. Только удовольствие твое укладывается в сумму мелочи, до рубля даже не дотягивает. Это за рубежом пенсионеры наслаждаются жизнью, путешествуют, отдыхают на морях, а у нас просто выживают, перебиваясь с хлеба на воду. Но он не жалуется на свою судьбу, она где-то трагична, но в основе счастливая, просто обидно, что государство так низко оценило твой многолетний труд, здоровье, которое ты угробил на процветание страны. Сегодня ты «не совсем нищий», как ни парадоксально это и звучит. «Не совсем», потому что есть дом и краюха хлеба, так что стоит своей бедностью гордиться. А как раздражают громкие заявления политиков, что пенсию повысили на три процента. Курам на смех. Ну, прибавили к трем рублям три копейки, что от этого – жить стало лучше? Сколько необходимо откладывать копеек, чтобы появился полноценный рубль? Годы. А продукты стоят за сотню, так что копейка в нынешнее время самая бесполезная монета. Да, он на пенсии. Давно на пенсии. С тех самых пор, как закрылось лесничество. Следом развалился Союз, а на его месте образовался СНГ, но и он недолго просуществовал. Делиться ворованным никому не хотелось, да и лучше быть царем собственного государства, чем хоть и знатным, но вассалом у богатого господина. Так и осталась Россия в горьком одиночестве, представляя собой заманчивый «сладкий пирог». Какой масштаб для обогащения. Тут местная элита и развернулась. Принялась за разворовывание народного хозяйства. Аппетит у нее рос, а мест, где можно «срубить» прибыль, становилось все меньше. Оказалось, не такая уж большая страна и не такие уж нескончаемые ее богатства. И тут жадные взоры устремились на народ. «С беспородной собаки хоть шерсти клок». Ничего личного – это лишь бизнес. И пошло-поехало. Замысел с приватизацией прошел как по нотам, без сучка без задоринки. Отобрали у людей все до копейки, оставляя без штанов, но зато с ваучером. Намекнув, что теперь обладатель «бесценной бумажки» является чуть ли не владельцем предприятия, на котором работает. Заверяя, что тот как акционер вправе решать любые задачи своего производства. Даже работать не надо, живи на проценты. Сиди перед телевизором на диване и получай свои дивиденды. Тут народ окрылился, вот только не догадываясь, что крылья призрачные. На них не взлететь. Лиха беда начало. Полгода без зарплаты, и ваучеры уходят за бесценок в руки тем, кто и устроил весь этот безденежный коллапс. Высшему руководству. Народ попробовал возмутиться, но его быстро усмирили, наглядно продемонстрировав недовольным, как в паре с «черемухой» и резиновой дубинкой профессионально взаимодействует полицейский произвол. А если до кого в первый раз не дошло, в меру упрямого поиска справедливости, подключалась судебная система, штампуя пятнадцатисуточные приговоры. Девиз «Россия для богатых» процветал. «Богожители» ни в чем себе не отказывали. Респектабельные особняки. Роскошные яхты. Фешенебельные квартиры. Эксклюзивные автомобили. Платиновые цепи. Брильянтовые ожерелья. Соболиные шубы. Алчная элита сбилась в хищную стаю, одержимая жаждой наживы. И принялась «править», плюя с высокой колокольни на незаконность своих криминальных сделок, приносящих ей миллионные прибыли. Попирая сам закон. Волки в человеческом обличии словно взбеленились, стараясь перещеголять друг друга в роскоши и интригах, «великодушно» прививая «бывшим рабочим и колхозникам» прогрессивные западные ценности.