Надежда Белякова - Арина Родионовна

– Дальше – читать вслух: «Лягу я помолясь! Встану я благословясь. Пойду из ворот в ворота. Встану я, раба Божья Арина, в чистом поле, чтоб ни жить, ни быть без меня не мог раб Божий Анатолий, чтоб соль ему была не солона, чтоб вода не мокра, чтоб день не в радость, чтоб ночь не в сладость. Крепкое слово, как камень горюч, сколько его ни скрючь! – преодолевая все кочки, буреломы, завалы сломанных веток, заросли крапивы, Арина твердила это как заученный урок.

Но чуда не произошло. И Арина еще долго бродила и плутала по лесу, повторяя это заклинание. Её голос осип, повторяя эти старинные слова магического заклинания: то запыхавшись, то с усталостью и досадой, но она повторяла.

Но сторожку всё не находила, хотя всё уже тонуло в красных, сиреневых и оранжевых красках заката. Арина раздвигала ветви еловых лап, уже не пугаясь исцарапать лицо, всё уже сплошь покрытое свежими царапинами от ветвей ёлок и елей в непроходимых чащобах на её пути. Произносила в полном изнеможении, со сбитым дыханием. И в этот момент, когда уже стало быстро темнеть, она наконец нашла ведунью, произнося:

– Чтоб день не в радость, чтоб ночь не в сладость! Крепкое слово, как камень горюч, сколько его ни скрючь!

С этими словами Арина раздвинула ветви и увидела сказочной ветхости избушку. Арина поднялась по скрипучей лесенке и постучала в грубо сколоченную из необструганных досок дверь. И, проскрипев, дверь открылась. И Арина увидела, что за дверью, за порогом сторожки, словно ожидая её, стоит старушка. Она приветливо улыбалась Арине. У её ног вился и ластился чёрный кот. Эта махонькая улыбчивая сухонькая старушка показалась Арине такой светлой и милой, что трудно было предположить в ней что-то колдовское-мистическое. Ничего инфернального. Это так удивило Арину, что она замерла в растерянности. А старушка ласково приветствовала Арину, полуоглохшую от силы своего сердцебиения:

– Заходи, Аринушка! Отдохни с дороги, девонька! – пригласила её в дом. Внутри избушки оказалось неожиданно уютно. Это была явно не баба Яга. Всё в жилище украшено рукоделием, кругом вязаные салфеточки, на столе скатерть, на полу – домотканые пестрые дорожки. На стене лубки. И фото кинозвёзд. Даже фото Софи Лорен, Мерлин Монро, Клаудии Шифер с благодарными надписями ведунье по-английски. Перед лубком с красавицей восемнадцатого века Арина замерла. Залюбовалась. Она присмотрелась и поняла, что это большого размера игральная карта, дама пик, вставленная в старинную рамку. Старушка тотчас протёрла рамку и пояснила Арине:

– Не узнала? Так это ж я в молодости. Проходи! Отдохни, девонька! Посиди, отдохни, – сказала старушка с керосиновой лампой, освещая жилище. И только теперь Арина увидела, что здесь были и другие люди кроме неё и старушки.

Арина присела на скамью. И с искренним удивлением обнаружила, что в сторожке у старушки несколько других гостей, опередивших её в ожидании помощи старушки-ведуньи в достижении своих мечтаний. Раздалось многозначительное покашливание. Арина смутилась, оглянулась и увидела, что на скамейке у стены напротив сидят ещё двое посетителей, несколько смущаясь друг друга. Они были смущены тем, что их тут видят. Глядя на них, сразу становилось понятно, что каждый из них сам по себе и что она, Арина, не первая. На скамейке в избушке сидел молодой панк с разноцветным ирокезом на голове и гитарой. Рядом на самоструганой скамейке сидела солидная бизнесвумен, с презрением поглядывающая на остальных. Они уже подарили что-то «для памяти» ведунье и, видимо, уже изложили свои пожелания Их памятки-подарки лежали на подоконнике. Горстка перстней с черепами, крупные цепи белого метала – очевидно, от парня с электрогитарой. И рядом красовалась толстая пачка долларов от бизнесвумэн. Арина отстегнула брошь от куртки. И стыдливо положила рядом с уже лежащими памятками. Отдала старушке всё для неё припасенное: и приготовленную еду, и красивое, яркое, достроченное накануне лоскутное покрывало.

– А это вам угощение, бабушка. Бабушка! Пусть Толик мне предложение сделает! Сможете? – с надеждой в голосе спросила Арина.

И старушка, щуря подслеповатые глаза, приветливо ответила ей:

– Конечно, милая! Сделает как миленький! Придёт и сделает тебе предложение!

Да, куда ж он денется?! От такой-то красавицы и рукодельницы! – сказала старушка, расстилая подарок Арины, её новое лоскутное покрывало, состроченное ею перед походом к старушке. Постелила его на широкую скамью, разглаживая его своими сухонькими, но натруженными ручонками. Немного помолчав, глядя на покрывало, вдруг зашептала какое-то заклинание.