Агата Колобанова - Туда, где нам будут рады

«А я Сойка. Зовут меня так. Еда тут есть, у собаки. Но только утром и вечером. Разрешит тебе – поешь, мне разрешает. А куда люди делись, я не знаю. Их тут почти не осталось, сама ищу и удивляюсь».

Она развернулась и двинулась прочь.

Филя понимал, что надо возвращаться домой, на террасу, к пустой миске и невкусной воде. Но он слишком устал, слишком промок и испугался. И еще, он не хотел больше оставаться один.

«Можно я пойду с тобой? Мне одному плохо».

Она не сказала «нет». Она ничего не сказала, словно не слышала Филин вопрос.

Так они и шли по раскисшей от октябрьского дождя дороге – два мокрых котенка, черно-белая кошечка и пушистый полосато-серый котик. Голодные, осиротевшие и растерянные. Еще не осознавшие, что их люди больше не вернутся.

Сначала была мама. Мама была всем миром, мамино тепло, мамин голос, мамина ласка. Мамино молоко – все в мире было мамино.

Потом мир стал больше, в нем оказалась не только мама. Но мама все равно была важнее всех.

Но однажды пришли незнакомые люди и разлучили с мамой. Появился новый дом, появилось имя – Сойка. А мамы не стало.

Без мамы было одиноко. Сойка искала кого-то, кто хоть ненадолго сможет дать столько же тепла, ласки и уюта. Но все было не то и не так. Люди пахли иначе, не умели мурчать и неправильно ласкали.

Она смирилась. Привыкла к запаху людей, к их грубой, неумелой ласке. Научилась спать вместе с людьми так, чтобы не тревожить их сон, но быть рядом.

А потом и люди пропали. И Сойка снова осталась одна.

Она ждала их, сидя на крыльце закрытого дома, а они все не возвращались.

Она не голодала – собака, живущая в доме неподалеку, позволяла кошечке есть из своей миски. Но как же ей было плохо в одиночестве!

Наверное, поэтому Сойка не торопилась просыпаться, ведь ей снился прекрасный сон. В этом сне она чувствовала кошачий запах, ощущала тепло кошачьего тела, слышала сонное дыхание, которое не могло принадлежать человеку, прижималась к теплому пушистому кошачьему боку…

А потом она осознала, что это не сон. Она действительно спит, прижавшись к пушистому боку полузнакомого кота.

Точно! Вчера этот серый мохнатый увалень вломился на ее территорию. Сначала Сойка хотела задать ему трепку, но потом передумала. И правильно сделала. Как же хорошо просыпаться не одной!

Она заворочалась, потягиваясь. Кот открыл глаза.

«Сойка. Тебя зовут Сойка!» – пробормотал он, сонно моргая.

«Ага, Сойка я. Поднимайся! Скоро собаке дадут еды. Она делится, но надо поторопиться. Не придем вовремя – съест все».

«А она не схватит? Она страшная, громкая…»

«Она через забор громкая. Когда к ней приходишь, она так не орет. Собака как собака. Дурная, вонючая, суетливая. Зовут Бася. Иди или не иди, а я пошла!»

Не оглядываясь, но прислушиваясь, кошечка двинулась прочь. Тихие, осторожные шаги кота послышались не сразу. Все-таки решился мохнатый. А она-то уж подумала, что он совсем трусишка. Даже подраться не захотел, удрал сразу.

Они пробрались под калиткой, зябко поджимая лапы, преодолели дорогу и нырнули в дыру под забором, за которым, шумно пыхтя, их поджидала Бася.

«А теперь вас будет двое? Ты нашла еще кота?» – радостно завопила собака вместо приветствия.

«Ага, нашла. Он тоже голодный».

«Теперь будет еще кот. Ясно. А я это… Петрович начал сумки собирать. Он так делает, когда мы уезжаем на зиму. Мы уедем, и меня не будет до весны», – выпалила Бася.

«Не будет тебя… и еды не будет?» – поняла Сойка.

На мгновение ей показалось, что сейчас она упадет. Страх, страх перед будущим, где нет собачьей миски, полной еды, перед голодом, который нечем утолить, за доли секунды высосал из нее все силы.

«Наверное, не будет. Насыпать-то будет некому», – очень серьезно ответила Бася.

«А что же… что же мне тогда делать? Где мне есть? Что мне есть???»

Сойке хотелось кричать, хотелось ударить по морде ни в чем не повинную Басю. Она не знала, как называется это чувство, но оно было ужасным.

«Вам. Вас теперь двое. И держитесь вместе. Так будет проще выжить. Если один не сможет, сделает второй.

Ищите людей. У людей есть еда. Найдете людей, которые согласятся вас кормить – будете жить.

И идите к миске. Я поела, остальное вам. У Петровича выпрошу что-нибудь вкусное. А вам негде взять».

Голодный котик Филя бросился к еде. Сойка тоже хотела есть, но было дело поважнее.