Дмитрий Кубраков - Ваня-Любаня в стране вежливых людей

И третье пояснение. Доктор Смертин – руководитель секретной лаборатории, где в результате сверхсекретного эксперимента появились на свет Ваня-Любаня. И он единственный человек в «Сиаме-13», на которого дядя Вовася за эти пять лет еще ни разу не повысил свой страшный голос. И единственный, кто с Гудвином на «ты».

Когда вошли в спортзал, Люба вдруг говорит:

– Ладно, Ванёк, так и быть, по случаю Деньрожденья сделаем самую простую разминочку. На зарядку-лайт стано-вись!

Вот хлебом сестрицу не корми – дай покомандовать. Но с зарядкой сегодня быстро управились. Двадцать пять приседаний на двух, трех и четырех ногах, двадцать отжиманий на обеих руках, пять раз по металлическому шесту до потолка и обратно, хулахуп с одним, двумя, тремя, четырьмя, пятью обручами, сальто с переворотом на козле, десять подтягиваний и три «солнышка» на перекладине. Только и всего. Даже вспотеть не успели.

И без десяти девять уже сидят в лаборатории, нетерпеливо ерзая и вертясь на двухместном троне. Трон там не простой, а пластмассово-стальной, хай-тековский – нафаршированный всевозможными электронными датчиками, которые измеряют кучу Вань-Любаниных показателей: пульс, давление обычное и внутричерепное, частоту и глубину дыхания, вязкость крови и слюны, кислотно-щелочной баланс, баланс добра и зла в головном мозге, чистоту и загрязненность чувств, температуру тела и души… и дают еще много разной ценной информации.

А оттуда бегом в игровую – там уже столы для пинг-понга сдвинуты и накрыты для праздничного завтрака.

– Бэм-бэмм-бэммм-бом-бом-бом-бам-бу-у-у-ум-блямс! – это куранты пробили девять раз, и в распахнувшиеся двери вломилась толпа радостных сотрудников резиденции «Сиам-13» в карнавальных костюмах и звериных масках. А что удивляться, народ подобрался в основном молодой, большинству и тридцатника нет. И давай Ваню-Любаню обнимать-поздравлять-желать! Даже под потолок несколько раз подбросили. Вот только подарков пока нет. Хоть бы шоколадку черно-белую кто подарил…

Наконец появляется великолепная пятерка с кухни. Впереди повар Тигран и повариха Тамара, а за ними поварята – Славик Белков, Владик Желтков и Рита Закусон, – обливаясь потом, тащат на тележке праздничный тортик, полтора метра в диаметре, метр в высоту. Тортик сделан по спецзаказу юбиляров: птичье-молочная половина – для Любани, наполеоновая – для Вани. И горят на том торте пять толстых свечек, все съедобные: зефирная, безешная, шоколадная, марципановая и самая вкусная – помадная с цукатами.

– А задувать как будете? – крикнул кто-то из толпы в маске крокодила.

Вопрос непростой, можно сказать, с подковыркой. Два года назад трехлетний Ванечка задул все свечки с первой попытки – метким пердопуком метров с трех. Потом игровую комнату весь день и всю ночь проветривали! А в прошлый раз Любаша задула все свечки тоже с первой попытки – четким визгокриком, с семи метров. У нескольких человек тогда барабанные перепонки в ушах полопались!

Но сегодня ребятам даже как-то стыдно и неловко вспоминать свои дурацкие детские фокусы. Повзрослели они. Люба скромно пару раз ресничками похлопала – свечки вздрогнули и мигом задулись. Все облегченно вздохнули, зааплодировали.

– Гляньте, Ванюшка первый раз с зимы улыбается, – прошептала красивая математичка Сонечка своим коллегам, природоведьме Еве Львовне и новой музыкантше-певичке Сюзанне Игоревне. Хотя какая она новая – месяца три уже оттрубила.

…Ваня любил старую, прежнюю. Молодую. Самую прекрасную. Ирину Николаевну. Ох, как любил! Как еще никого в этой жизни. Он научился одной правой так играть на фортепиано, как другому и тремя руками в жизни не сыграть! Он уже начал осваивать балалайку, помогая себе вместо левой руки левой ногой. Он с первого раза выучил цикл негритянских спиричуэлс из пяти песенок, и сестренка только подпевала да еще подыгрывала подходящим цветом лица. Бог ты мой, как они свинговали с Любкой в этом цикле, а капелла и под аккомпанемент Ирины Николаевны, – вся свободная обслуга под окнами собиралась! Бисировали по несколько раз.

И все эти музыкальные подвиги – только ради того, чтобы видеть, как Ира улыбается. И от этой сдержанной радостной улыбки у нее в глазах зажигаются солнечные зайчики, от которых у Вани глубоко внутри тоже что-то такое зажигается, отчего становится хорошо-хорошо. Так сладко, что даже есть, пить и спать совсем не хочется. И Ира это замечает, она это чувствует – Ваня знает… А Любка ни о чем таком даже не подозревает, хотя вечно где-то под боком болтается. Это только их с Ирой тайна. Была.