Влад Длиннов - Вирус

Пункт 54, статья 3, из «Памятки уцелевшим» (под ред. отдела по противодействию ЧС Всемирной организации здравоохранения): «Всем уцелевшим настоятельно рекомендуется не разговаривать громко. Кроме того, настоятельно просим всех уцелевших, находящихся в помещении, не ронять на пол стеклянную посуду, не включать музыку и не исполнять музыкальные произведения».

Я постоянно слышу, как голос сверху кричит: «РАЗРЯД!» После этого горизонт ослепляет яркая вспышка, и меня уносит в новое место, я пытаюсь зацепиться за что-то твёрдое, но ничего не получается. Я пытаюсь ухватиться за больничный халат Виктора, за хрупкое запястье Лили, за лавандовый запах её волос, но ничего не получается – я исчезаю, растворяюсь в воздухе, чтобы оказаться где-то в другой плоскости, в другом временном отрезке. Когда слушаешь мою историю, складывается ощущение, что просматриваешь сотни роликов в интернете, пролистываешь сотни страниц и фотографий, переключаешь сотни кабельных телеканалов – будет всё время казаться, что финал где-то близко, что развязка приближается, но команда «РАЗРЯД!» снова относит меня назад. Или вперёд. Или оставляет в этом моменте, в моменте «здесь и сейчас», как говорит Виктор, мой лечащий врач. Разряд!

В медицинских институтах будущих врачей не учат сообщать пациентам о смертельном диагнозе. Зачастую врачи рассказывают плохие новости сухо и без эмоций. Никаких красок в голосе, никакого сострадания на лице, никакого раздражения или сочувствия. Монотонно и долго, как на лекции по неорганической химии. Врачи, сообщающие смертельный диагноз, даже не подозревают, насколько с ними скучно.

Конец моей истории происходит в этот момент, мой финал – это результат арифметического действия, он образован в результате сложения нескольких коротких слов, пугающих своим смыслом, своей морфологией, даже не сразу понятно, что имеется в виду: «Вы заражены смертельным вирусом».

Напротив меня сидит врач. Он говорит, что я болен смертельным вирусом.

Мой врач – выпускник медицинского института, он не умеет плакать вместе с пациентами. В медвузе его не учат жалеть больных: лёгким прикосновением пальцев, а потом объятием, крепким и вселяющим надежду, а потом ободряющими словами. Ничего подобного не преподают на медицинских факультетах. Только факты.

– У вас неизлечимая болезнь.

Звучит, как будто ты на полной скорости врезаешься в рекламный столб. На нём написано: «Тренинги для будущих врачей». Снизу добавлено: «Учимся быть деликатными и тактичными». И ещё ниже: «Постановка речи. Как говорить с болью в голосе».

– В вашей крови обнаружены клетки Вируса-44, – продолжает врач.

Слова, которые он произносит, делят мою жизнь на «до» и «после». Как в рекламе Суперковрика, Подушки-трансформера или Кружки-мешалки – в одном из тех телевизионных роликов, первая половина которых окрашена в чёрно-белые тона, а потом, после покупки товара, всё меняется, и жизнь налаживается, краски становятся ярче. Только в моём случае – наоборот.

Врач говорит мне:

– Наверняка вы читали об этом вирусе на фейсбуке?

Не знаю, зачем, но я спрашиваю:

– Когда я умру?

И врач отвечает:

– Давайте для начала успокоимся.

На моём враче – идеально белый халат. Пуговицы цвета спелой моркови. Из-за ворота выглядывает розовая водолазка. На шее висит фонендоскоп. Он настолько чистый, что я вижу в нём отражение своего подбородка.

Врач спрашивает:

– Когда вы в первый раз почувствовали тошноту? Сколько месяцев назад?

Я говорю:

– Не помню. Это было совсем недавно.

Врач спрашивает:

– Бывает ли у вас неконтролируемый смех?

Нет.

Мой врач спрашивает, употреблял ли я когда-нибудь мясо человека. Некоторые инфекционисты считают, что болезнь переносит плохо прожаренная человеческая плоть.

– Лекарство от Вируса-44 ещё не найдено, – говорит мой врач. – Я могу назначить вам поддерживающую терапию. Пока вы будете её принимать, с вами ничего не случится. А для начала вам нужно пройти курс антибиотиков. Я выпишу рецепт.

Не знаю, зачем, я спрашиваю:

– А облучение?

Врач говорит:

– А при чём тут облучение? Это же не рак. Пока я заполняю анкету, измерьте температуру, – врач даёт мне градусник.

36 и 6.

Мы встречаемся с ним на медицинской конференции в отеле Rixos или в парке аттракционов Fantasy World.

Мы встречаемся в фотосалоне Photo Print у стендов с канцтоварами. Мы встречаемся в закусочной «Время Завтрака», где по секретному старинному рецепту выпекают блины с мясом. Мы встречаемся на премьере фильма об астронавте, которого забывают на Марсе. Мы встречаемся где угодно, только не в больничных стенах.