Виктор Чаплыгин: Повести, рассказы и сказки

– Велосипед! Ура-а! – заорал Сашка и первую расцеловал маму. – Спасибо, какой красивый!

– Это папа подбирал, черного цвета «Школьник», как ты хотел, – папа зашел в дом вместе в клубами тумана, с охапкой дров.

– Пап, вот ты молодец, как вы его доперли на самолет, на поезд?

– Ладно, главное – тебе понравился. Насос и причиндалы покажу, они в сумке, там и ключи, и фара с динамой. Все скрутим, и пока по комнате попробуешь, ведь не терпится?

– Конечно, – Сашка поскакал одеваться, и глаза его сияли от радости. На Новый год он решил пригласить Ритку, все равно она дома будет одна, тетка уйдет к друзьям, а ее оставит. Родители не возражали.

И вот он Новый год. Елка (сосна) украшена игрушками, под елкой Дед Мороз и Снегурочка из ваты. Ритка пришла пораньше – к ужину и помогает развешивать по комнате флажки и серпантин. Она нарядная, в красном пушистом платье, с большим бантом в волосах, и Сашка периодически посматривает, как она гибко достает до растянутых ниток и поправляет сбившиеся флажки. Он приготовил Ритке подарок, его он выпросил у родителей на второй день их приезда – кожаный шлем летчика, папа привез их два. Который поменьше – Сашке, а большой себе. Вот его-то мальчик и решил подарить Ритке. Ее родители снова уехали – папа после рейса получил путевку на двоих, и они отправились на курорт…

…– Как же так вышло, что мы с Ритой расстались после школы и больше не виделись? – Александр никак не мог вспомнить этого момента. – О, на втором курсе я приехал в отпуск, и мы виделись. Но у нее был ухажер, какой-то курсант военный, и мне показалось, я стал ей безразличен. А потом было письмо ее, и я не ответил, а там было почти – люблю. Вот идиот, – отругал он сам себя. – Так, а что же с ее мальчиком? Нужно с ним поговорить.

Машина затормозила возле дома, где он жил, и, попрощавшись с водителем, Александр Павлович поднялся на лифте в свою квартиру, где его уже ждал с нетерпением папа. Павел Васильевич всегда ждал сына с работы и не ложился спать, пока тот не придет, пусть это и за полночь. Александра немного это раздражало, и он пытался как-то дать понять, что он давно вырос и сам за себя отвечает. Но отец все равно упорно ждал его, и это накладывало ответственность на сына.

Павел Васильевич всегда интересовался делами Александра и давал советы, которые действительно иногда были полезны, и за это Александр был ему благодарен. На папе была обязанность гулять с котом и собакой, кормить их и следить за их здоровьем. А домашние дела лежали на домработнице – Глаше. Женщина лет пятидесяти, она как-то сразу вписалась в их житье, и теперь без нее было много неудобств. Глаша готовила, накрывала на стол, стирала и сдавала в стирку белье, убиралась в доме и гладила и главное – напоминала Павлу Васильевичу о приеме лекарства, смотрела, по сезону ли тот оделся, собравшись с собакой на прогулку, и мыла собаке и коту лапы после улицы.

Глаша советовала Александру, что надеть на то или иное мероприятие, и следила за тем, чтобы его не беспокоили дома телефонными звонками. Приходила она в 06:30, как часы, а уходила поздно вечером. Выходной у нее был один в неделю – воскресенье. А жила Глафира Семеновна на Ордынке – недалеко от своих хозяев. Жила она одна – дочка вышла замуж за военного и теперь жила где-то на берегу Амура. В гости к ней они ездили раз в два года. А главное – характер у Глаши был до того спокойный, что даже во взбешенном состоянии после разноса руководством Александр при виде ее быстро остывал и переключался на семейные дела. А их домработница находила всегда вовремя.

Такая размеренная жизнь с моментами на болезни и командировки вполне устраивала Александра, он знал, что дома его ждут, и он кому-то нужен. Кот Пузик и собака неизвестной породы Астра тоже ждали его прихода, и едва он садился в кресло, чтобы расслабиться, как тут же кот был на коленях, а собака у ног тыкалась мордой. Александр с удовольствием поглаживал питомцев и слушал сидящего напротив в кресле отца о его сегодняшних прогулках и общений с друзьями. А таковых у него было трое – все они были пенсионеры и геологи в юности. Встречались редко, но долго не могли расстаться, понимая, что только между собой они находят понимание, и, как им казалось, только их мнение было во всех вопросах верное. Может, так оно и было, ведь юности некогда оглянуться назад и пристально посмотреть на уходящие вдаль годы, а что там осталось, что ценного ты сделал, что понял, осмыслил. Юность зовет вперед, а жизнь, конечно, это миг сегодня, прошлое остается там – за горизонтом, а вот будет ли завтра – кто знает. Но юность скачет вперед, даже не задумываясь о бренном. Наверное, это и хорошо, но память прошлого должна быть где-то в глубине мозга, иначе ты пустышка.