Игорь Шахин - Мой убил этого мамонта

– Оставь ее. С ней все нормально.

– И с моим все нормально.

Господи! Она еще и замужем. Попалась кому-то роскошная сумасбродочка!

Собственно говоря, я уже притомился, не прочь бы и баиньки, уже подумывал о том, как бы ее спровадить утром пораньше, чтобы, не дай бог, сварщик или еще кто из соседей, если придут по своим делам, не увидел эту бело-алую «мадонну».

– Ты, наверное, думаешь: притащилась какая-то проститутка и морочит мозги…

«Ну-ну, говори-говори… Теперь тебе пора сказать, что твой муж такой и сякой».

– А у меня было всего три парня… Мама и сейчас считает, что я девственница.

«Хм, а что это она про мужа говорила?»

– А папа тоже так думает?

– У него другая семья. Но он богатенький. Нам неплохо подбрасывает. Давай выпьем?

Она подтянула к столу сумку, вынула игристое итальянское, плоскую бутылочку «Смирновской». Еще там был шоколад, какой-то паштет, сервелат.

Можно было бы отказаться и лечь спать, но не хотелось, чтобы она обозлилась и ушла. Кому нужен душевный дискомфорт? Провожать бы не пошел – устал, а мало ли что с ней могло случиться ночью там, в лесопосадках?! Думай потом, переживай.

Перешли на кухню.

– Слушай, а может, у тебя и нет никакой жены?

Она уселась мне на колени и обхватила за шею руками. Боже! Что она такое до этого пила?! Изо рта пахнуло чем-то прокисшим до рвотного чувства.

– Есть! Есть и любовница.

– И ты ее любишь?

– Кого?

– Любовницу.

– А «любишь» – это как?

– Ну, как-как! Не только с ней спишь, но и все остальное.

– Все остальное – пожалуй. А вот спать не сплю.

– А-а… Она тебя не любит.

– Почему же, по-своему любит, но этого не понимает.

– Придумываешь! Если кого любишь, с тем и спишь.

Поплескивая в стаканы винцо и водочку, пожевывая сервелатик, я излагал гостье теории о любви и ненависти между полами в нашей стране, именно в нашей, в которой чувствовал, размышлял, жил достаточно долго. Говорил об унижении государством человеческого достоинства, о том, что мужчина не в состоянии нормально обеспечивать семью, а женщина вынуждена быть мужеподобной…

Вот ей дались все эти высокие материи! Не знаю, в какой мере она меня слышала, скорее всего ни в какой, потому что продолжила свою мысль, как будто и не было моего долгого монолога:

– Если кого любишь, с тем и спишь!

– Ну-ну… Мысленно. Спина к спине. И в разных квартирах!

– Ты просто жлоб!

– А ты, надо подумать, сказочная принцесса!

– Не принцесса, но ты сам говорил только что, что женщина должна быть женщиной и нечего мужские дела на себя брать!

– Ну, это сказано вообще…

– А я тут у тебя – не вообще! Пригласи сюда мужика и беседуй с ним!

– Слушай, детка! Я тебя сюда за руку не вел…

– Еще б ты за руку вел! Если ты такой осторожный, то нечего было под фары лезть! Обошел бы нашу «тачку» стороной и спал бы себе спокойно…

Она разрыдалась. Картина была не из приятных: слезы, полосы косметики, испачканные тушью кулачки… Очень мощное оружие – слезы.

Я намочил полотенце, помог ей привести лицо в порядок. Облегченно вздыхая, на остаточном полувсхлипе сказала:

– А если это любовь с первого взгляда? Ты мне там показался под дождем таким мальчоночкой.

– Ничего-ничего, – продолжал я успокаивать, – первый взгляд прошел, с ним и любовь потихонечку отбыла восвояси. Давай-ка укладываться. У меня много завтра дел, надо рано встать.

– А-а… Как знаешь…

Уложил ее в каминной, а сам устроился на кухне и почти сразу же уснул.

Спустя какое-то время со словами «там я совсем околела» она залезла ко мне под одеяло. Подрагивала то ли от холода, то ли от похмелья, то ли это было нервное. Я замер, а она ворочалась, двигалась, прижималась короткими рывками, гладила мне грудь, живот.

– Ого! А я сначала подумала, что ты импотент.

– Импотент и есть. – Я крепко сжал ее кисть и медленно отвел от своего паха.

А в душе сумятица, мысль одна: если бы это была та, другая… ну и допустим, что это она и есть. Чуть было не опрокинул гостью на спину. Да что там врать! Опрокинул. Это было не тело, это был нежный огонь, кровь с молоком… что там еще… какие еще есть слова о таких соблазнительных телах?!

«А что будет завтра? Да! Как ты будешь завтра лгать и изворачиваться?» – то ли сам Бог послал эту мысль, то ли она всегда гнездилась где-то внутри меня.

В самое напряженное место вошла слабость. В тот же миг гостья резко повернулась и, уже лежа ко мне спиной, прошептала:

– Давай спать. Ничего не думай. Все равно ничего бы не вышло. Я бы тебя не пустила.