Елена Шен - Трудности турецкого перевода

Мама и Музаффер засуетились. Начали искать посуду и еду по пакетам и ящикам. Я засунул Зябу поглубже в карман и тоже приступил к поискам. Сунулся в холодильник – там нашёл подушки и одеяла. В духовой плите лежали книги и диски. Путаница какая-то! Что же может ждать меня в посудомойке? А, ну конечно, часы и картины! Всё было бы смешно, если бы не хотелось кушать. Но вскоре мы отыскали и стол, и стулья, и посуду. По специальному торжественному случаю (и по причине отсутствия в доме еды как таковой) мама открыла банку красной икры, привезённой из России, сделала бутерброды, а вместо чая налила кока-колу! Такого царского завтрака я не помнил. Дело в том, что мама повёрнута на здоровой пище. Готовка – это её хобби. Вот и с Музаффером они сошлись на любви к восточной кухне. Свои кулинарные опыты мама проводила на нас. Чаще всего они были удачными. Особенно если это касалось блинчиков или оладушек. Но вкуснее всех готовил Музаффер. Шеф-повар большого ресторана, он был мастером отбивных и гуру стейков. Что-что, а я люблю съесть стейк средней прожарки под гранатовым соусом с розмарином. Но сколько бы я не кушал, вид имею субтильный. Как говорится, коня овсом не испортишь… нет… от овса кони не рыщут… не в коня овёс! Короче, не в Костика ложка.

Наша квартира была абсолютно новой. Музаффер специально купил её для нас и сам заехал со своими вещами только накануне. Новое жилище приятно пахло свежей краской. Комнат три – большие и белые. Окна ещё без штор. В них виден соседний дом и сад с петухами и теплицами. Вдалеке в дымке – горы с заснеженными вершинами. Дома невероятный бардак: повсюду разбросаны коробки, тюки, вёдра, швабры, доски… Сверх этого добра мы привезли ещё свои чемоданы и маленький рюкзак. Мама выдохнула: «Какое счастье – быть дома!». Не понимаю, где она разглядела среди кучи вещей и несусветного бардака счастье?

Взрослые приступили к уборке. А мне было сказано: «Не мешайся. Почитай!». Вместо этого я начал слоняться по квартире и рассматривать лежащие вещи. Сначала нашёл какой-то старинный пояс-массажёр. Надел его. Включил в розетку. Он приятно зажужжал, массируя мне живот. Выпитая кока-кола тоже забурлила внутри в ответ. И минуты через две меня опять затошнило. Я прекратил эксперимент. Тошноты на сегодня достаточно.

Послушал, о чём говорили мама с Музаффером. Он ей рассказывал, какой сильный приступ аллергии случился с ним, когда в гости зашёл его приятель с собакой. Это что значит, не будет у меня никакой собаки? Потом оказалось, что сейчас переехать в собственную комнату я не могу – в ней не было подходящей кровати. Придётся пару дней поспать в гостиной, пока не купят новую. А ещё шкаф и школьный стол. О нет, скоро же школа!

Я хотел позвонить своему закадычному другу, с которым был знаком еще с детского сада. Но интернета не оказалось! Его ещё не провели в новый дом. Этот факт добил окончательно.

Вдруг стало так тоскливо и одиноко. Я понял, что мечтам, которые лелеял, не сбыться. Мир рушился. Я лёг на диван, свернулся калачиком, обнял своего лягушонка и, еле сдерживая слёзы, прошептал: «Ехали, ехали, а зачем приехали?». И провалился в сон.

Всё было непонятно, незнакомо. Везде стресс, как говорит моя бабушка. Я накручивал себя, представлял картины одну страшнее другой. Вот злая училка бьёт меня указкой по рукам. Вот одноклассники обзываются и вредничают. А один из них, бандит и балбес (в каждом классе есть такой, я знал это по московской школе), обмазывает об меня свои козявки. Фуууууу… Вот прихожу домой, а мне говорят: сегодня тебе постелили на коврике у двери.

В таком мрачном настроении и застала меня мама. «Костик, давай сходим на базар за продуктами, – сказала она, – а то одной страшно. Вдруг я обратной дороги не найду? Пойдем вместе. Так надёжнее». Мама, значит боится?! У неё тоже стресс? От этих мыслей стало легче. По крайней мере, я такой не один! «Конечно, мам, – согласился я, хотя мне не хотелось выходить из дома в такую жару. – Я заступлюсь за тебя, если что. И дорогу буду запоминать».

Мы взяли специальную сумку для продуктов на колесиках и через 10 минут уже были на месте. От вида турецкого базара мы потеряли дар речи! Вокруг кучи, кучищи фруктов, овощей, орехов, зелени. На прилавках навалены мандарины, апельсины, ананасы, инжир, помидоры, персики, сливы и ещё много всего. Названий некоторых заморских кушаний я просто не знал! В больших бочонках лежали оливки разного калибра, солёные огурцы и маленькие жгучие перчики. В какой-то огромной посудине варили кукурузу. Всё это источало фантастические запахи. Торговцы орали во всю глотку: «Süt mısır! Bir lira domates! Çok tatlı! Bal gibi!» («Молочная кукуруза! Помидоры одна лира! Очень сладкие, как мёд!«* – прим. авт.). Что именно они кричали, ни я, ни мама не догадывались. Мама говорила, что мы попали в сказку. Что такого отродясь не видывала. Мы начали ходить по рядам, но дар речи так и не обрели, потому что ни слова не знали по-турецки. Жестами, как немые, показывали, что именно хотим купить. Продавцы – кто с ухмылкой, кто спокойно – также жестами показывали, сколько стоит тот или другой фрукт. Мы молча расплачивались и брели дальше.