Мария Княжева-Баллож - Дневник Пепина Короткого

Около получаса мы просидели, затаив дыхание. Все это время дом молчал: я не слышал ни единого звука. Было похоже, что внутри никого нет. Я хотел было подать Васе сигнал, как вдруг где-то вдалеке я услыхал скрип двери. Сквозь небольшое отверстие густой поросли я взглянул на Василия: тот замозабвенно умывался и в ус не дул. Я же начал ерзать в предвкушении неизвестности. Звуки в доме нарастали, как нарастало и моё волнение. Самый поворотный момент в моей жизни должен был вот-вот произойти. Пару дней назад я считал этих людей страшными великанами, и вот сегодня я добровольно нахожусь рядом с ними. Голод и волка выгонит из леса!

Пока Вася занимался собой, совершенно не переживая за предстоящие события, в моей голове копошились многочисленные вопросы: «Как могла прийти мне в голову такая глупая идея?! А вдруг нас схватят и будут мучить?!». Ещё немного и я точно сбежал бы оттуда, но вдруг дверь открылась! Я прижался к земле как можно плотнее. Хотел предупредить Васю, но из такого положения я его больше не видел. Человек показался на крыльце – не высокий, не низкий, не худой, не толстый, не красивый, не страшный – я ровным счетом ничего не понимал в человеческой внешности! У меня сосало в животе, и я с большим аппетитом смотрел на человека. Я немного привстал, чтобы одним глазком взглянуть, чем занят мой друг, и, кажется, немного просчитался – моя голова показалась на поверхности зарослей плюща. Этого было достаточно, чтобы человеческая особь меня увидела. Семимильными шагами она бросилась к моему укрытию. В её глазах пылал азарт, а в моих ужас и страх. Я зажался и превратился в пружину, готовую выстрелить в любой удобный для меня момент. Плющ надо мной начал двигаться – я вновь переживал тот же момент, когда гигантская рука раздвигала ветки кустов, в которых я скрывался перед своим триумфальным побегом. Как только человеческие щупальца приблизились ко мне, нависая огромной страшной тенью, я выпустил свои острые когти и полоснул лапой воздух. Человек издал похожий на мышиный писк, но в отличие от мыши не пытался бежать. Я разрезал воздух в клочья, скалился и шипел, демонстрируя свою дикую опасную природу, но человек продолжал тенью висеть надо мной.

Немного успокоившись, когда щупальцы перестали шубуршить плющ, я отошел назад к тому месту, где растение не соединялось между собой. Я хотел было дать Василию знать о разыгравшихся военных действиях. «Да и где он вообще, мышь побери!». Пока я был занят выискиванием Васи в ближайших кустах, произошло непоправимое: одно из человеческих щупалец коснулось моей головы! Мои ноги затряслись, меня как будто ударило током! Что-то внутри меня заклокотало и меня бросило в жар. Шерсть вздыбилась, хвост раздулся. Я оскалился, обнажив все четыре клыка и наморщив нос для пущего устрашения. Щупальцы на момент отступили, но вскоре вновь вернулись на поле набирающего обороты сражения. Я ёжился, как можно плотнее прижимаясь к земле и зарываясь в густом плюще. Мне было страшно, но я не мог провалить наш стратегический план. Я должен был выстоять до первого блюдца молока!

Вдруг щупальцы исчезли. Я взглянул наверх, откуда они проникали, гигантская тень исчезла. Я привстал на цыпочки, чтобы увидеть Васю – тот лежал в позе зародыша, мирно посапывая. «Ну ничего себе! Глазам своим не верю! Нашёл время и место дрыхнуть! С ума сойти!». Возмущению моему не было предела! Вдруг входная дверь хлопнула, и я снова увидел человека. Он шёл в мою сторону. В своих шупальцах он нёс блюдце!

«Что делают в таком случае? Как себя вести? Вася!». А Вася, похоже, меня оставил разбираться самому со своим суперстратегическим планом! Я сидел в плюще и размышлял. Сколько прошло времени, прежде чем я подошел к тарелке, сказать не могу – пять минут, двадцать, полчаса, но я это сделал. На трясущихся лапах и с раздутым хвостом я подкрался ближе и почуствовал не знакомый, но крайне притягательный аромат. То была колбаса!

В общем, я накинулся как голодный волк – только за ушами трещало. Но самое страшное то, что я забыл о Василии. Я ел и ел без всякой совести, в то время как мой друг оставался голодным под кустом. Слизывая с блюдца последний кусочек, я вновь почувстовал прикосновение щупальца к моей голове, но в этот раз я не отскочил, как ошпаренный, лишь чуточку присел, а по спине пробежали мурашки. У человека случился приступ радости – это был самый сильный мышиный писк, который я когда-либо слышал. Помыв за собой тарелку, я удалился лунной походкой в сторону Васи. Человек стоял с пустым блюдцем и провожал меня взглядом.