Ярослав Калака - Небесные скитальцы

– Насчёт этого не волнуйтесь. Даю моё слово!

– Ещё. Времени, мягко говоря, в обрез. А мы до сих пор знакомы с делом разве что в общих чертах.

– Это верно. Согласна. Тогда, раз уж так, не станем ждать завтрашнего дня, а встретимся этой ночью в Фантасмагориуме… Полагаю, часа через два-три, так устроит? Имею в виду местный масштаб времени.

– Договорились.

– И отныне держим друг друга в курсе событий.

– Непременно.

– До встречи, – попрощалась она и ушла.

Баграгриэль обвёл взглядом присутствующих:

– Мы давно не работали в условиях подобной нехватки времени. С другой стороны, я успел соскучиться по подобному веселью! Успеть что-то сделать практически невозможно. Борт, как мы помним, вылетает завтра в двадцать один час двадцать пять минут… Laboremus! 1 1 За работу! (лат.).

* * *

– Пельмени. Вот эти, – указал он пальцем. – И бутылку водки. Вон ту.

Роман Урсулов закончил ещё один рабочий день. Завтра прилетает она . Скорее бы завтра!

Как правило, раздражённого вечером охранника эта мысль грела необыкновенно. Он сгрёб покупки в пакет и побрёл домой. Путь пролегал через парк.

Наступила ночь, и место, по которому пролегал его обычный маршрут до дома, в котором он жил, пользовалось дурной славой. Конечно, следует пройти по освещённому проспекту, но так расстояние будет длиннее. Но если кому и бояться, то точно не ему. Почти двухметровая гора мышц с огромной кучей боевого опыта за широченными плечами.

Обычно его не трогали. Насупившись, смотрели исподлобья, провожая взглядом. Кривились и сплёвывали.

Не сегодня.

Причина подкупала простотой: гопников собралось на удивление много, восемь или девять человек. Не разглядеть, слишком темно… Из облаков выглянула луна. Семь человек. Стояли прямо на его тропинке и не думали сходить. Семь человек – это не три и даже не четыре. Роман почувствовал начало паскудной истории. Следовало хотя бы попытаться договориться.

Внезапно его охватила ярость. У него дома целый плакат с изображением его возлюбленной, Аглаи, на стене. Ещё приклеен с ней же целый ворох фотографий вокруг него. Он соскучился по ним и хочет, как у него заведено каждым вечером, как следует рассмотреть. И плакат, и фотографии. И позвонить любимой. А они преградили ему путь.

Вперёд послали, как водится, шестёрку. Шкет, наглый, как обезьяна, засунув руки в карманы, что-то напевая под нос, нагло приблизился к нему. Сунул свою рожу ему в лицо. Урсулову перехотелось договариваться.

– А что это мы несём? – приторно осведомился он.

Охранник бросил пакет себе под ноги. Сделал щелчок левой рукой перед лицом парня, чтобы отвлечь, и тут же нанёс точный удар правой. Ребром ладони возле уха, где косточка, соединяющаяся челюсть с черепом, отличается хрупкостью.

Гопник взвыл, бессильно зашамкал непослушной челюстью и, схватившись за рот, упал на колени, продолжая издавать булькающий вопль.

«Шесть», – подумал Роман.

Короткий замах ногой, удар по зубам, и шкет исчез с дорожки. Несколько его выбитых зубов веером полетело в компанию. Это послужило сигналом.

Бросились на него сразу, без паузы, одновременно всей бестолковой толпой. От первого Урсулов увернулся, второго со всей силы ударил в зубы, безрезультатно. Тут же получил сзади по печени, по бокам, по голове.

Отступил, прислонился спиной к стволу дерева и выбрал момент всеобщего замешательства, вырубил ещё одного ударом снизу в подбородок. И ещё одного, тоже снизу, совсем уже классическим ударом, направленным посередине расстояния от подбородка до уха. От такого удара мозг жертвы делает резкий рывок сразу в двух плоскостях. Результат – потеря сознания.

Осталось ещё четыре. Тот самый крепыш, ровня ему по габаритам, хорошенько саданул ему в глаз. Урсулов чуть не взорвался от гнева. Он что, завтра встретит её с фингалом? Словно раненый медведь, раскидал парней и со всего размаха двинул берцем крепышу в голень. Предсказуемо обездвижил. Отступив, накинулся на хилую троицу. Те предпочли спастись бегством. Нанести урон всё же успели. От проникающего удара кастетом охранника спас телефон, лежащий в нагрудном кармане. Принял удар на себя, превратившись в лепёшку, из которой сыпались осколки экранного стекла.

Вернулся к крепышу, опирающему на ствол дерева. Сзади и со всей силы нанёс удар в печень. Крик дал понять, что он не промазал. Ещё один удар. И ещё. Серия ударов. Достаточно. Органа внутри уже не существует. На его месте – фарш из печени.