Татьяна Сизова - Зойкины сказки

На третий день после очередной бессонной ночи Луна вообще не вышла из своего дома. Звезды загрустили. «Помогите кто-нибудь нам, – светили они в темноту. – Верните сон Луне. Когда она не спит, то совершенно не помнит про нас. Мы погаснем».

Они так отчаянно посылали свои световые сигналы, что их заметили в самом крайнем уголке вселенной. В том месте, где жили маленькие пипиринки. «Летим-летим,» – крикнули звездам пипиринки и полетели на помощь.

Луна лежала в своей кровати и плакала. «Тетушка Луна, – сказали ей пипиринки. – Ты совсем замерзла. Вон руки какие у тебя холодные. Где твое одеяло?» «Не знаю, – ответила Луна. – А правда, где мое одеяло?» «Пропало, упало», – зашептали звезды. «Упало на Землю», – подтвердила Луна. «Ну, вот, – заулыбались пипиринки, – поэтому ты и не спишь. Не волнуйся, мы принесем тебе твое одеяло».

Пипиринки сели на снежинки и спустились на Землю. А там из пушистого снега они связали теплое белоснежное одеяло и подарили его Луне.

«Ох, спасибо!» – обрадовалась она и уснула. А утром сварила кофе, напекла булок, полила звезды и даже протерла Солнце. Пипиринки, улыбаясь, улетели к себе домой, но раз в год, когда Луна теряет свое одеяло, они вяжут ей новое из густого и чистого снега.

В одной деревне жил-был мужик. Всем хорош, только вот ростом не вышел – такой маленький, что, когда траву косил, его совсем не видно было.

– Эх, – вздыхал мужик, – да мне бы хоть сантиметров на десять подрасти, и то хорошо.

Вот такая мечта была.

А в соседнем селе жила-была баба росту очень высокого. Бывало, выйдет из дома в огород, руку к яблони протянет и с самой верхушки яблоко достанет.

– Что за ноги у меня такие длинные, – говорила баба, – мне бы чуть-чуть пониже быть.

Поехал как-то раз мужик в город. Сидит в телеге, лошадью управляет. И в тот же день баба высокая тоже решила в город сходить. Вот идет она и видит, что такое – лошадь сама телегу везет, и вокруг нет никого. Догнала ее, смотрит, а в телеге-то мужик. Только очень уж маленький.

А на мужика вдруг тень надвинулась. Он голову поднял, глядит, над ним баба стоит, как каланча высоченная. Он, конечно, не расстерялся, говорит ей:

– Садись, красавица, прокачку с ветерком.

Баба аж покраснела от смущения. Ее красавицей с роду никто не называл. Ноги у нее отказали от радости, она и села в телегу.

– Вот спасибо тебе, добрый молодец, – мужику говорит.

Мужик аж спину выпрямил от гордости, что его так назвали. Никто же раньше его вообще не замечал.

И вот, едут они, на природу смотрят, молчат.

– А правду говорят, что чем выше баба, тем она болтливее? – мужик тут бабу спрашивает.

– Я так про мужиков маленьких думала, – баба говорит.

И захотали оба. В город съездили, калачей и пряников накупили и решили жить вместе. Красавица и добрый молодец.

Жил-был чайный пакетик. Жизнь ему казалась грустной и бесполезной. Он не знал, почему он такой, и кому он может быть нужен. А сильнее всего горевал он из-за того, что не было у него ни рук, ни ног.

– Почему у меня все так плохо? – пожаловался он как-то раз зеленому яблоку, лежащему на столе. – Рук нет, ног нет, а на голове веревочка с бумажкой.

– Посмотри на меня, – ответило яблоко, – у меня тоже рук и ног нет, а на голове палочка. Почти как у тебя.

– Нет, – огорчился еще сильнее пакетик, – у тебя хотя бы листочки есть на твоей веточке. А у меня пустая бумажка на веревочке. Повезло тебе…

– Эй, – крикнули ему вишни из корзинки, – посмотри на нас, рук нет, ног нет, на палочке листьев нет. И мы не переживаем!

– Хорошо вам, – вздохнул грустный пакетик чая, – вы же вдвоем на одной палочке живете. Вдвоем всегда веселее.

– А я один! – весело крикнул ему апельсин. – Один, рук и ног нет, веточки, прошу заметить, тоже нет, листьев тем более нет, и даже друга рядом нет. Жить-то знаешь как хорошо? Хватит слезы лить.

– Ты просто родился счастливым, – печально возразил ему пакетик, – вон ты какой круглый, оранжевый, пахнешь вкусно. Ты идеальный! А я непонятно кто на веревочке.

Пакетик вздохнул, взобрался на край тарелки с кашей и стал думать о своем бесцельном существовании.

– Пакетик, – позвала его теплая каша с маслом, – а у тебя мечта есть?

– Мечта? – отозвался он. – Да, мечта есть. Но она немного глупая. Я ее как-то стесняюсь.