Алексей Михеев - Плюшки Московские. Жизнь из окон моих глаз

На большой фотографии было запечатлено знакомое уже лицо, и последние сомнения мигом отпали.

Последний раз я видел Настю мельком на презентации очередной книги Марии Семеновой. Точнее сказать, это мы с Евой-Лоттой (писательницей с Прозы.ру и поклонницей Семеновой, положившей один поэтический фрагмент из «Волкодава» на музыку) приезжали на презентацию, а что там делала выходившая еще до начала мероприятия из павильона Настя, я, видимо, уже никогда не узнаю. О встрече Марии с читателями я узнал лишь за день до события, там же на ВВЦ, и об этом предшествовавшем дне я расскажу подробнее в следующей главе.

Собравшиеся фанаты после речи Марии Васильевны и ее ответов на вопросы как зомби тупо просили поставить автограф, и лишь я один отличился. Мария, как я и попросил, следующим образом отметилась на титульном листе «Волкодава» и в моей судьбе:

«Начинающему автору – Алексею Михееву с самыми добрыми пожеланиями!

М. Семёнова

18.03.07».

О Прозе.ру я узнал от Нади «DAFinn/ex-supergoth» Манаевой, знакомой по рок-клубу «Релакс» (кстати, недавно перестроенному). Зная о моей страсти к литературному творчеству, она посоветовала мне зайти на www.proza.ru и почитать там ее сокурсницу Марию, которая публикуется на разных сайтах под никами «Мелисса» и «Фиона Вэйн». Некоторое время я выступал на Прозе исключительно в роли «неизвестного читателя», причем «неизвестного читателя» одного автора – Фионы Вэйн с ее «вампирическим» фэнтези (довольно-таки качественным). Зайдя на сайт в первый раз (до 2007-го года у меня не было «выделенки» от «Корбины», и поэтому приходилось пользоваться расточительными «роловскими» карточками, в чем были и свои плюсы: не нужно было сутками торчать перед монитором) и увидев, что у Фионы более восьмисот читателей, я испытал шок и выпал в осадок от зависти. Это было в марте 2006-го, где-то за неделю до моей днюхи. Родился я, к слову, 24-го марта 82-го года. Начитавшись Фионы Вэйн и не зная ее лично (редкость: интересный мне автор с Прозы и притом москвич, не знакомый мне в реальной жизни сейчас), а также начитавшись про интеллектуальное времяпрепровождение Стругацких с Ариадной Громовой и прочими писателями их времени, я захотел пригласить девушку-автора на свой день рождения. На тот момент Фиона была единственным человеком, занимавшимся литературным творчеством, с кем я мог наладить хоть какой-то контакт. Этому, увы, не суждено было сбыться – я постеснялся ее пригласить. Впоследствии на материале Машиных творений я написал шутовское «Подражание Фионе Вэйн», которым, кажется, все остались довольны.

Прошла пара месяцев, и я, собравшись наконец с духом, разобравшись с интерфейсом и узнав о том, что каждому произведению присваивается на сайте свидетельство о публикации, решился продвигать свое творчество в массы. Разместив «Выход ненависти» и «Скачок в 12 лет» (06.05.06), затем «Сектант и Пети» и «О моем грядущем читателе» (07.05.06), я, как и все начинающие авторы портала, стал ожидать потока рецензий, который должен был хлынуть, как мне тогда казалось, в первый же день. Естественно, я не получил ничего, как и большинство. И тогда я справедливо решил, что стоит начать писать рецензии самому.

Самый первый отзыв я, правда, написал сразу же – впечатления от «Мая» Лисы А. Датированная шестым июня, рецензия получилась задним числом, о чем я тогда и не думал вовсе. Перед тем, как опубликовать свой комментарий, я осознал в душе всё значение момента, ведь уже тогда я предвидел долгие годы сетевого писательства, ознаменованные мириадами рецензий – как написанных, так и полученных. Проникшись торжественностью, я преодолел оторопь и дрожь в ладонях перед лицом Вечности, и начал:

«„Я смахну с лица рукой огорчения слезу,

Буду ждать свою счастливую весну…“, – некогда пел господин Клинских, который ее (весну) уже, к сожалению, не дождется… А вот у нас, хочется верить, всё еще впереди!»

«Спасибо, Алексей)))» – ответила та, чей ник из списка рекомендованных, по-моему, у той же Фионы привлек меня своей «пелевинистичностью».

Мне же никаких рецензий так и не пришло, и тогда я опубликовал «Пляску смерти», чувствуя, что ее-то точно молчанием обойти будет сложновато.

Десятого июня на этот текст мне пришло от Евгения Усовича такое:

«Вот это именно то, что я называю самолюбованием. Когда с таким восторгом смотришь на себя – „гениального“ в зеркало рукописи, то о каком смысле может идти речь?»