Игорь Шиповских - Пять сказок о смекалке

– Я этого фата-щёголя превзойду, перескачу! Подумаешь, он торговые лавки имеет,… а я товарами занимаюсь! Я купец! Ну не будь меня, чтобы он тогда делал,… кому бы он свои лавки сдавал,… ходил бы как голодранец нищий! Вся сила в нас, в купцах, всё на нас держится! Мы главнее всех! – заносился Усман стремясь перещеголять соперника. Из кожи вон лез, тужился, но старался всё лучшее взять. Ну а Тельман в свою очередь тем же самым занимался. Как только что-то новое да добротное у Усмана приметит, так тут же себе точно такое же приобретает.

Вот так всё и было. Ни в чём, ни тот ни другой уступать сопернику не собирался. Оба были одинакового строптивого характера, но не только, ещё они и роста были одного, и возраста, и похожей комплекции, и даже жульству и плутовству их обоих учить не надо было, умели они это сверх меры делать. И всё же, невзирая на все эти схожести, кое-какие различия меж ними существовали, а заключались они в их пристрастиях и увлечениях.

Если у Усмана было пристрастие к лошадям и экипажам, то у Тельмана наоборот имелось большое влечение к механике. Уж так ему нравилась новая по тем временам придумка, выписанная им из-за границы. А была это, синяя, с бело-красными полосами по бокам, отливающая медью и серебром, двуосная машина на керосиновом двигателе. Ох и много же она того керосина потребляла, прямо прорва какая-то. Тельман полный бак зальёт, пару кругов по городу сделает, гусей да уток распугает, а уже пора опять добавлять. Вот так и заправлялся через каждую ездку, благо керосину в городе навалом было, и он дёшево стоил.

Но это полбеды, беда началась, когда они вместе с Усманом, оба вдруг одновременно, жениться надумали. Нет ну, разумеется, кто-то из них первый замыслил, а уж второй подхватил. И вот тут-то понеслось, такая катавасия поднялась, что и в двух словах не описать. Но и в этом своя загвоздка была. Решить-то жениться они решили, а вот выбрать невест не могут. Только Усман себе богатенькую кралю наметит, смотришь, а Тельман для себя тут же ещё богаче отыщет. Так у них всё дальше и пошло, выбирают, меняют, с одной невесты на другую перескакивают. И уже всех зажиточных дворянок перебрали, и уж за красавиц мещанок взялись, а определиться всё никак не могут. Усман кричит.

– Я тебе в этом деле ни за что не уступлю! Будет у меня жена и богаче и красивей твоей! – да сапогом оземь как хлоп.

– Э нет, купчишка! Это у меня жена и богаче и знатней твоей будет! Ха-ха! А твоя-то с ней и близко не сравниться! Твоя лишь на то и способна будет, что для моей жены наряды да платья подавать! – смеётся Тельман ему в ответ.

Вот так и рядили-спорили. Рассядутся они бывало по своим экипажам, Тельман в керосиново-механический взберется, а Усман в гужевой запряжной залезет, и ну давай без устали по городским улицам и переулкам шастать. Невест себе выискивать. И ещё неизвестно чем бы это всё закончилось, если бы не один занятный случай. А вышло вот что.

Проживал в соседнем с городом дремучем лесу дядька-лесовик, знахарь отшельник Трутовик. Это его так народ прозвал. И вот почему, жил тот дядька особняком в глуши, подальше от мира и поближе к лесным чащам, целил людей хворых да зверей подранков, и пользовал он их травами, кореньями, грибами да заговорами старинными. А дремучий лес для него лучше любой аптеки был. Собирал он в определённом месте и в должное время особые растения, кои людей исцеляли почище, чем иные городские доктора. Знал знахарь в них толк, и умело применял, а умение это ему из поколения в поколение от деда прадеда передалось.

И вот за эти его способности народ и величал его Трутовиком лекарем лесным. Ну а чтобы его травы да коренья людям ещё больше доступней были, он их из леса раз в месяц в город на ярмарку приносил да за сущие копейки раздавал. А на копейки эти всегда кое-какие гостинцы прикупал и в лес с собой забирал. Людям, конечно же, это любопытно было, и они его частенько спрашивали.

– И кому же это ты всё берёшь? Вон в прошлый раз платьице купил, до этого ткани отрез, да шаль суконную взял,… а ведь жены-то у тебя нету,… живёшь бобылём! иль уже завелась какая? пошла за тебя лесовика дремучего? – весело ерничая, донимали его бабки торговки. А он им без обиды отвечал, отшучивался.

– А как же не завелась,… конечно, завелась! Вот давеча увязалась за мной одна старушка хохотушка,… всё просила, покажи, где живёшь да чем торг ведёшь? Ну, я взял её с собой,… показал, где живу, чем торг веду,… напоил, накормил, а она возьми да останься! Вот теперь ей гостинчики и ношу! – смешил он весёлых старушек. А те слушали его да потешались, и уж с вопросами больше не приставали, спрашивать ни о чём не желали.