Лариса Шевченко - Тина

– Когда человек совсем юный, он сам у себя есть и ничего не боится. И только становясь старше, пытается трезво оценивать свои данные, окружающих его людей и начинает волноваться, бояться, – сказала Инна.

– Она не боялась, потому что экзамены в Москве были на месяц раньше. Если бы провалилась, то в августе могла поступить в любой другой вуз. Страховка успокаивала, – объяснила «мужество» подруги Лена.

– Ой, а что с Лерой в школьные годы было! – Аня душевно вздохнула. – Она со мной этим поделилась, когда я к ней в гости приезжала.

«А я боялась, что Инна и тут руку приложила. Она ко всем пытается пристроиться», – про себя усмехнулась Жанна и засыпала Аню вопросами:

– Твои летние маршруты приобрели определенную географию? На практике науку изучаешь? Всю Россию объехала?

– «Тайна сия велика есть», – отшутилась Аня.

«Наш девятый «А», – рассказывала мне Лера, – включился в городское соревнование по сбору металлолома. Родители одного ученика получили разрешение очистить территорию старого завода. Там оказалось много металла, зарытого в землю. Было нелегко, но мы работали лопатами и ломами с азартом. Нам даже выделили грузовик и подъемник. За проявленное трудолюбие власти города отметили нас премией.

Было решено всем классом отправиться в Крым. На свой страх и риск поехали «дикарями» в сопровождении двух учителей. До Ялты добрались на поезде. Ночевать попросились в школу. Наш город в те годы в сфере образования был передовым и на слуху у всех педагогов страны. Все хотели видеть, как выглядят «жертвы» новых методов воспитания. Мы произвели хорошее впечатление, и нам запросто выделили спортзал и матрасы.

Когда добрались до моря, нам показалось, что неба стало очень много, потому что оно сливалось с морем, и только ближе к берегу превращалось в воду. Это явление произвело на нас внушительное впечатление. Очень оно нам понравилось. У нас дома река серо-буро-синяя, а здесь вода чистая, зеленовато-голубая и такая светлая, радостная, ласковая, притягательная! Глядишь на нее, и из души уходит все мелкое, суетное, горькое. Нанюхались мы соленого морского воздуха, накупались и отправились в Симферополь, а оттуда, не согласовав ни с кем своего решения, – в Севастополь. Очень уж захотелось увидеть город-герой.

Наш путь пролегал через горы. Мы их тоже видели впервые. «Горы – чарующая, но грозная красота! Узкие горные дороги как откровение! Как слезы на ресницах – серпантин! Вам не понять – вы не любили!» – восторженно шутил Женька – мой сосед по парте. А одноклассник, сидящий в классе обычно позади меня подхватывал: «Какое счастье, что мужчины и женщины никогда до конца не поймут друг друга. Поэтому им всегда будет вместе интересно!» И мы все дружно хохотали над шутками наших товарищей. Настроение было приподнятое, хотя с непривычки сердца замирали от страха. Автобус двигался в двух метрах от края обрывов и километровых пропастей. Ни справа, ни слева не было бордюров. Многих тошнило, приходилось останавливать автобус и «дышать» на обочине. Но самочувствие не испортило бодрого настроя, и мы с улыбками и песнями прибыли в город.

Севастополь долгое время был закрытым военным городом. В тот год он впервые открылся и не был подготовлен для туристов. Конечно, все достопримечательности были связаны с войной. Мы прошли по местам боев, побывали на Малаховом кургане. Все вокруг было не ухожено, не причесано, натурально. Как в дни сражений, вся земля перемешана с осколками. Трава не росла даже через пятнадцать лет после войны! Помню, тогда это меня сильно потрясло. И я подумала: «А сколько же не заживают раны людские?»

Глубокое впечатление на всех ребят произвело поле битвы. Ад сражений представили, вообразили людей, героически погибавших на этом малом участке нашей Родины. Потом долго не могли уснуть, вспоминали увиденное, переживали.

Обратный путь осуществляли по морю, на корабле вдоль всего побережья Крыма: Алушта, Алупка, Мисхор. Целый месяц путешествовали! Тогда для туристов было мало удобств. К тому же нам приходилось экономить. Готовили в основном сами, иногда в столовую ходили. Все у нас происходило стихийно, поэтому случалось питаться «подножным кормом». Шелковицу, алычу, абрикосы ели. Они там повсеместно росли вдоль дорог.

За маленькими городками, за цепочками домов по побережью высились горы. Они нависали над дорогой, манили, звали, будили воображение. Единогласно было принято решение залезть на самую высокую гору – Айпетри. Местный житель показал нам дорогу к ее вершине. Пошли, всматриваясь в почти невидимую тропу. А она вилась, иногда даже назад вела. Это не понравилось нам, доморощенным туристам. Мы попытались сократить путь, пошли к вершине, как нам казалось, кратчайшим путем, напрямую, по крутому склону и заблудились».