Лариса Шевченко - Тина

– Не исключаю. «Нет ничего нового под солнцем», – сказано в Святом Писании. Удавку намеренно вместе готовили. Все заранее рассчитали, – обижено сказала Жанна. – Все их обещания – фуфло. Извините за выражение.

Деньги банкир не выдавал предпринимателям, копил, говорил, что банк переживает некоторые затруднения. Мол, счета «заморожены», но мера эта временная. Простите, подождите, пожалуйста. Как только, так сразу… Чертовски был мил и обходителен. Сама добропорядочность. А сам копил народные деньги. Теперь ничего не докажешь. Уплыли мани в неизвестном направлении. Все клиенты в разной степени, но погорели.

– Все ли? В какой сумме это выразилось для твоих друзей? – поинтересовалась Инна.

– В триста тысяч.

– Какие деньжищи! Не хило для начинающих провинциальных предпринимателей.

– Вот то-то и оно. Хотя по столичным меркам это мелочь.

– И во что это вылилось? – спросила Аня, нервно тряся ногой, переброшенной через другую, согнутую в колене.

«Смотри, как ее задело, – отметила про себя Лена. – Свои в чем-то промахи и потери были?»

– В полный крах фирмы и надежд на скромное, но безбедное существование. Вляпались в дерьмо обеими ногами. А тут еще откаты чиновникам задавили… Без денег все у них как-то быстро посыпалось, стало разваливаться.

– Быстро ни в творчестве, ни в любви хорошо не бывает. А в разрушении – всегда пожалуйста. – Инна шуткой попыталась сбить серьезный настрой Жанны.

– Руководитель фирмы «сошел с дистанции», – не среагировала та, продолжив жаловаться.

– Ушел на пенсию или вообще?.. – напряглась Аня.

– Продал «тачку», то бишь машину, а долги не перекрыл. Они только множатся. Конец пришел его «великим» замыслам на расширение и модернизацию. Не дано им осуществиться. Не облагодетельствовал он родной народ своей дешевой продукцией. Теперь сам перебивается случайными заработками. Вот так мы растим и поддерживаем плеяду честных и активных…

– Кажется, Марии Антуанетте принадлежат слова: «Нет хлеба? Пусть едят пирожные», – усмехнулась Инна. – И познакомились они с миром городского дна, и превратились в «нищебродов».

– Будет тебе ехидничать. Не опустились, не спились. Только дело своей жизни свернули. Жалко хороших людей, тружеников. С нуля начинали, не раз пояса потуже затягивали во имя мечты. И на тебе…

– Нравится или нет, но придется им привыкать думать головой по-новому. Эмоции часто не сходятся с разумом. Душа яркая, а дел мало. Меня не оставляет изумление перед неправдоподобной наивностью нашего народа и его искренней верой в «верхи», погружающих всех нас в атмосферу «благоденствия». Эти советские качества не поддаются моему пониманию. А может, за этим стоит беспомощность, беззаботность, бесхарактерность и так далее?.. И главное – беззубость и юридическая безграмотность. Работать умеем, а защищать нас Пушкин будет? На суды надеемся? Так они сами…

– Опять ты за свое. Хватит трындеть. Устала от негатива, – вздернулась Аня.

– Блатные, наверное, успели свои деньги вынуть? – с мстительной ненавистью спросила Инна.

– Как водится. Они-то всегда уцелеют. Не хочется углубляться в эту проблему… хотя отголоски этой истории еще долго будут звучать в головах обманутых, – ответила Жанна.

– Челюсти судорогой им сводит от злости? Так и хочется познакомить виновника бед с красотами клокочущей преисподней? Пусть соберутся с духом и быстро без проволочек… поквитаются, – с ласково-ехидным сочувствием подсказала Инна.

– Тебя бы так по кумполу. Да пошла ты…

– Ты мыслишь как обыватель.

– А ты, если быть откровенной, как… как фантазерка.

– Твои знакомые лопухи и раззявы, лажанулись как совки, пустили дело на самотек и «крыша» им не помогла? А честная милиция? Она-то, небось, тут как тут?

– Не кривляйся. А она здесь каким боком? Ей всё до фени. Она от таких случаев оградить не может, – вздохнула Жанна, красноречиво демонстрируя свое отношение к блюстителям порядка. Однако больше высказываться не стала, не готова была к обнародованию своего мнения.

– Что она вообще может? – спросила Аня несколько более резким тоном, чем намеревалась.

– Как же, сейчас все под бандитами или ментами ходят. И те и другие – маргинальные структуры, отличающиеся явной продуманностью и подготовленностью своих действий. Наверное, это о чем-то да говорит. Так к кому, Жанна, твои друзья склонились?

– Ни к кому. Наверное, не сочли нужным, чтобы не стать вровень с подлецами, – слишком поспешно ответила Жанна, вспомнив свои какие-то еще доперестроечные, печальные моменты общения с правоохранительными органами.