Амаяк Тер-Абрамянц - Автоскайп с американским дальнобойщиком. Репортажи, рассказы

– Ну а протестанты? – спрашиваю я.

– Ты понимаешь, американцы как-то так исхитрились вывернуть христианство, что считают тех ближе к Богу, кто Богаче! Но мы же все знаем строки писания, что легче пройти верблюду через игольное ушко, чем богатому войти в царство Божие. Я верю в священные тексты, а не пасторам. И опять же, там, где собираются люди, сразу начинает формироваться иерархия… собирать какую-то десятину… Где об этом в Библии?

Марк Твен как человек ему не симпатичен, но как писателя, он, безусловно, его признаёт.

– Вообще-то Марк Твен по характеру разрушитель устоев той пуританской Америки. Вот Гек у него спасает негра Джима, дружит с ним, а в то время, ещё до гражданской войны, вообще исключался любой контакт между белыми и чёрными. К сожалению для тебя, поедем из-за пробки не через Сент-Луис, а мостом ниже. Если помнишь, Гек убегает от отца, что тоже – разрушение семейных устоев, плывут в Мемфис? Где якобы нет рабства – на самом деле далеко не так. Ну, а за издевательством над Библией и Евангелием он ещё ответит на том свете, – говорит Дмитрий спокойно, как о чём-то само собой разумеющемся.

Впереди показываются железные решётчатые фермы моста. В пару секунд мы пролетаем над величайшей из американских рек, и я только успеваю бросить взгляд направо и налево. Ничего себе, вполне приличная речка, не уже Волги в среднем течении, вода мутно-голубая, посреди течения взгляд выхватывает белый теплоход, стоящий поперёк течения с длинным, как комариное жало, бушпритом, низенький и, кажется, если это не моё воображение, с закрытыми колёсами!

– Вот, – продолжил Дит, – а по берегам много металлургических предприятий.

– Сточная канава? – спросил я.

– Не скажи, они даже в ней научились выращивать осетровых с чёрной икрой.

– Ну, вот главное в «Томе Сойере», – возвратился к Марку Твену Дит, – это же Марк Твен создал американский миф! Помнишь эпизод, когда детей завалило в пещере, и все, растерявшись, опустили руки и пассивно ждали гибели, один лишь Том Сойер бегал и бегал с каким-то бумажным змеем по проходам и, наконец, уловил шевеление ветерка, пошёл за ним и обнаружил щель, через которую увидел Миссури! Вот и миф тебе: американец никогда до конца не сдаётся и побеждает зло в одиночку!

– Да, – усмехнулся я, – вот откуда весь Голливуд свихнулся!

– Ну вот, – говорит Дит, – ещё пару часов, и мы дома, в Талсе!

Вдоль дороги жёлтая сухая трава, не ведавшая за всю зиму ни единой снежинки. Здесь юг! Хотя ветви деревьев ещё голые – пора цветения здесь наступит в апреле-мае.

– Дит, –напоминаю я, – а ведь Оклахома была последней независимой индейской территорией на карте США.

– Да, здесь даже есть «Дорога слёз»…

– ?

– Ну, когда вожди подписали предательские бумажки с правительством, индейцы должны были переселиться на тысячи километров на запад. В пути многие дети и старики умирали, но у индейцев правило – никогда не показывать свои эмоции, и воины шли с каменными лицами. И покойников несли с собой. Плакали солдаты, которые вели эти колонны!

Но индейцы здесь ещё есть и как частные лица купили себе участки и живут неплохо, есть смешанные браки. Кстати, и поныне правительство США не имеет права разрабатывать здесь недра. Нефть и всё прочее неприкосновенны. Строиться можете, пахать, дороги проводить, но недра остаются индейскими.

– Ну, будь здоров!

– Будь здоров! – и я оказываюсь вновь в своём кресле напротив монитора, а за окном сыплет густой московский снег.

– У нас весна! – говорит Дитрих. За лобовым стеклом кабины трака огромное сине-голубое небо, по сторонам хайвэя равнины, начинающие зеленеть молодой травой, группы деревьев – одни вполне одетые в листву, другие (их меньше) не спешат на бал природы и ещё стоят с голыми ветвями. Вдоль шоссе то и дело коробочки одноэтажных зданий – жилые, коммерческие, магазины. Суббота. По газону между двумя полосами шоссе вдали скачет ковбой – каждый отдыхает, как может. Дит видит его лучше, для меня же он слишком далеко и представляет собой точку из нескольких пикселей-квадратиков (кубизм Пабло Пикассо торжествует над природой!), из которой прорастают вниз четыре штриха – ноги кобылы. Температура за бортом 22 градуса цельсия. На дороге много машин, на сей раз кроме траков очень много легковушек: суббота, американцы, как комментирует Дитрих, едут в рестораны или магазины (шопинг), тратить то, что заработали. Америке привит культ консьюмеризма (потребительства). Вот как это случилось по версии Дитриха.