Лидия Чернова - Сюрприз из шляпной коробки

Дорога до Мытищ заняла без малого полтора часа. Пришлось долго ехать в пробке на кольцевой, потом при въезде в Мытищи. Но всё кончается, кончилась и эта нудная поездка.

Мама с Лизой без труда нашли серую пятиэтажку, в которой жил дядя Жора. Поднявшись на третий этаж, они позвонили в покрашенную коричневой краской дверь. Ни звука. Похоже, в квартире никого не было.

– Что будем делать? Ждать? – спросила Лиза.

– Нет смысла. Ведь мы даже не знаем, вернётся ли он сегодня. Давай напишем ему записку и оставим её в двери.

– Что ж, давай.

Лиза достала блокнотик, и стала шарить в сумке в поисках ручки. Тут дверь квартиры напротив открылась, и оттуда показался седой, но ещё бодрый дед в клетчатой ковбойке и тренировочных штанах с пузырями на коленях. В руке у него было помойное ведро.

– Извините, – обратилась к нему Лизина мама. – Вы не знаете, где ваш сосед Георгий Валентинович?

– А вы, собственно, кто будете? – не слишком приветливо спросил дед.

– Мы его родственники.

– Сколько здесь живу, никогда не слышал, чтобы к Жорке приезжали какие-то родственники! – заметил дед.

– Мы дальние родственники и практически с ним не общались. А сейчас приехали сообщить ему, что умерла его двоюродная сестра. Завтра похороны.

– Вот как! Понятно… Вот жизнь пошла! Родственники годами не видятся, а встречаются только на похоронах. Раньше было не так…

Стало понятно, что дед готов удариться в рассуждения о том, что раньше родственники были дружнее, что держались вместе. Может, он и прав, но выслушивать это у них времени не было.

– Извините, – прервала его мама. – Так вы не в курсе, где Георгий сейчас? Может, он скоро придёт, и нам стоит его подождать?

– Не знаю я ничего, и знать не хочу! – загундел дед.

Он был раздосадован тем, что его прервали.

– Лично я вашего Жорку уже пару месяцев не видел!

И он засеменил вниз по лестнице, недовольно бурча что-то себе под нос.

Ничего не добившись, мама с Лизой оставили в двери записку, в которой сообщили о смерти тёти Полины и, на всякий случай, свой телефон, и уехали домой.

Похороны, состоявшиеся на следующий день, были весьма скромными. Кроме Лизиной семьи присутствовали несколько тётиных коллег из академии и ещё какие-то женщины, которых Лизины мама с папой не знали. Георгий так и не объявился.

Покойницу вначале отпели в церкви, затем процессия двинулась к месту на кладбище. Недолгое прощание, и гроб с телом предали земле. «Прах к праху».

Хотя Лиза практически не знала тётю Полину, ей было очень грустно. На глаза то и дело наворачивались слёзы. Само это место располагало к скорби. Она с родителями шла по дорожке вдоль могил и смотрела, кто там похоронен.

Вот красивый молодой военный. Фуражка лихо заломлена на затылок. На лице улыбка. Сколько ему было лет? Всего 23. Что же могло с ним случиться? Может, погиб при исполнении служебного долга?

А вот девочка, похоже, лет десяти. Надпись на памятнике: «От безутешной мамы»… Слёзы опять побежали по Лизиным щекам.

День был довольно ветреный, и Лиза продрогла в своей лёгкой курточке. Они подошли к воротам кладбища.

Одна из женщин, принимавшая участие в похоронах, протянула Лизиному папе визитную карточку и сказала:

– Вот адрес нотариальной конторы. Мне поручили передать вам, что послезавтра состоится оглашение завещания. Вас просили обязательно быть.

У тёти Полины, по существу, не было никакой собственности, кроме однокомнатной квартиры на улице Лизы Чайкиной. Оставалось узнать, как она ею распорядилась.

В нотариальной конторе было полно народу. Лизин папа обратился к секретарю, объяснив, что они приехали на оглашение завещания.

– Очень хорошо, – сказала девушка. – Посидите немного в приёмной. Вас сейчас пригласят.

Довольно скоро она вышла и объявила:

– Кто на оглашение завещания, прошу в комнату №6.

Кроме Лизы и её родителей со стула поднялся пузатый мужик с редкими сальными волосами, одетый в неряшливую коричневую куртку.

– Господи, да это же Георгий! – поразилась мама.

Что жизнь делает с людьми! В последний раз она видела Георгия около десяти лет назад. Тогда это был презентабельный, уверенный в себе мужчина, свысока и брезгливо взиравший на мир. Его взгляд, казалось, говорил: «Я слишком хорош, для вас!» Теперь это был опустившийся тип, видимо, запойный пьяница. Встреться они на улице, Лизина мама никогда бы его не узнала. Казалось, это совсем другой человек.