Наталья Селиверстова - В отражении дождя

– Думаешь, тебя не за что любить? – я не выдержала и задала вопрос, который, кажется, мучил не только меня, но и его. Матвей на секунду замер, уставившись в одну точку на полу, затем поднял свободную руку и запустил пальцы в кудрявые волосы.

– Теперь действительно так думаю, потому что все испортил именно я. А знаешь, как это произошло? – он повернулся ко мне и в глазах блеснул какой-то недобрый огонек. Непонятно, то ли он так сильно переживает из-за произошедшего, то ли просто у него не все дома, и только теперь это вылезает наружу. – Совершенно по-идиотски! Я начал уходить в загулы. Просто перестал появляться дома, где ждала меня Аделина, не отвечал на ее звонки. Мне было хорошо и весело с друзьями. Мы неделями зависали на съемных квартирах и не интересовались ничем.

Они были на одном уровне со мной, мне не нужно было тянуться к небесам, чтобы дотронуться до звезды, понимаешь? С друзьями просто. С ними я чувствовал себя на уровень выше, а до нее не дотягивал. Этот тупой эгоизм разрушил мою жизнь.

Матвей горько вздохнул, достал зажигалку из внутреннего кармана джинсовки и наконец прикурил.

– Я знал, что все разрушаю, но уже не мог остановиться. Я знал, что Аделина не виновата в моих комплексах, которые я испытывал рядом с ней, но ничего не мог сделать.

Он судорожно выдохнул струйку дыма, словно пытаясь вместе с ним отпустить все то сожаление, что накопилось внутри за эти годы.

– Когда я вернулся домой в тот последний раз, она еще ждала. Сидела на подоконнике, встревоженная, серьезная, смотрела, как дождь барабанит по соседним крышам и тонкими струйками стекает вниз. Она вообще очень любила дождь. Могла часами гулять под ним и приходить промокшей, но совершенно счастливой.

«Дождь смывает все следы, все печали и сожаления. Он обновляет все, что попадается ему на пути. Даже самые привычные улочки кажутся чем-то иным в отражении дождя», – говорила она.

Так вот, когда я зашел в комнату, она даже не обернулась.

– Ты больше меня не любишь, – от этих слов я вздрогнул. Ее голос казался таким чужим и незнакомым. И я понял все, что натворил. Я оставил ее одну на две недели, а она сидела и ждала меня. Готовила ужин каждый вечер в надежде, что я вернусь. Одна наряжала новогоднюю елку, чтобы создать хоть какую-то атмосферу предстоящего праздника. Не спала ночами, названивая мне на выключенный телефон. Мне стало невыносимо противно от себя такого, но я не знал, как ей объяснить все, что накопилось у меня на душе. Я не мог сказать: «Ты слишком идеальна для меня», потому что она не была такой! Это я был слишком тупым.

За окном тихий дождь превратился в настоящий ураган. Аделина обернулась и посмотрела на меня. Что-то ослепило: возможно, это была молния, а может быть это сверкнули злость и обида в ее глазах.

– Я пришлю за своими вещами такси, – голос был решительным, не терпящим возражений. Наверное, мне стоило тогда задержать ее, поговорить, хотя бы попытаться что-то сказать, но я совсем обессилел. Мне все казалось какой-то глупостью. Наши отношения не могли так закончиться. Я знал, что эта девушка предназначена мне судьбой, а все размолвки – просто идиотские препятствия на пути нашей счастливой жизни. Их легко можно обойти. Но, видимо, за одно из этих препятствий я все же зацепился и сломал ногу. Мои лихорадочные соображения прервал жуткий грохот. Гром словно разломил небо пополам и раскатился мелкими бусинами по окрестностям. Я понял, что это была жирная точка в наших отношениях, поставленная кем-то свыше.

Аделина ушла, захватив с собой и часть меня. Первые полгода были настоящим кошмаром. Ты когда-нибудь замечала, что есть песни, которые пахнут потерями? – Матвей поднял на меня пронзительно-темные глаза. – Включаешь их, а они прожигают тебя насквозь, и от этого становится только хуже. А знаешь, как страшно помнить момент, в котором последний раз слышал голос любимого человека, и знать, что больше его не услышишь? Иногда казалось, что меня сейчас разорвет от боли. Я даже мечтал об этом – лишь бы все закончилось поскорее. Друзья пытались вытащить меня из дома, но единственное, чего хотел я, – это лежать, уставившись в потолок, и пить крепкие напитки.

Я слышал, что она вернулась в США и приступила к учебе в колледже, но боялся даже зайти на ее страничку в соцсетях. Мне казалось, я не переживу, если увижу на фото ее счастливую улыбку или какого-то парня рядом. Она ведь должна была страдать так же, как и я! Наверное, это очень мерзко слышать, но тогда я винил ее в нашем разрыве. Ведь это она ушла от меня, уехала в Америку за красивой жизнью. Конечно, что можно ловить здесь с таким, как я? Мне понадобились шесть месяцев и невообразимые усилия, чтобы все разложить по полочкам и понять свою неправоту. Да, эгоцентризм у меня зашкаливал, мне все еще было больно и обидно. Каждая встреча с друзьями заканчивалась одинаково: я изливал им свою душу в тысячный раз, а потом пытался позвонить Аделине, прекрасно понимая, что в Сан-Франциско у нее другой номер.