Ольга Рожнёва - Лекарство от уныния

И вот на горизонте стало видно пять фашистских бронетранспортёров, а за ними пехота. Страха я не чувствовал, в памяти всплывали милые лица Галинки, детишек, родителей. Казалось, чувствовал на плече слёзы жены политрука, как несу её, беременную, с её уже заметным животиком, бережно в машину, а она ищет моей мужской защиты. Чувствовал гнев и желание драться. Посмотрел вокруг: у ребят на лицах было такое же настроение.

Наконец колонна подошла на такое расстояние, что по уставу огонь по противнику можно вести без приказа. Но по цепочке передают: «Без команды не стрелять!» Это потому что колонна вошла в деревню, а там могли остаться мирные жители. Голова колонны вошла в деревню, начался пожар, загорелось несколько домов… Слышны стали душераздирающие женские крики… Товарищ прошептал: «Вот гады, с бабами воюют!»

Колонна вышла из деревни. Триста метров, двести пятьдесят, двести… Руки дрожат, но не от страха, а от напряжения.

И наконец три красные ракеты! По колонне фашистов ударили враз наши танки, пушки, застрочили «максимы», «дегтярёвы», и все стрелки пустили в дело боевую подругу – винтовку. Вели прицельный огонь.

Бой был горячий. Колонна фашистов раздвоилась, одни пошли направо, другие налево, обходя нас с обеих сторон. Вступила в бой немецкая артиллерия, после поддержки их самолётов «Рама» мы попали под ураганный артиллерийский обстрел. Вышли у нас и патроны. Погиб на наших глазах наш командир полка. Наконец приказ: «Захватить убитых и раненых, отойти назад, к машинам!»

Отход обеспечивали наши танки. Мы под огнём очень быстро, в братской могиле, похоронили убитых, а раненых погрузили в машины. Отступать не хотели. Могу сказать от лица всех наших ребят, что готовы были бить врага голыми руками, такой гнев мы испытывали за их вероломное нападение. Ведь мы их не трогали, зачем они пришли на нашу землю?! Но приказ есть приказ, мы понимали, что нужны боеприпасы: с голыми руками против бронетранспортёров много не навоюешь.

Проехав километров двадцать на запад, снова заняли оборону. Раненых увезли в тыл. Получили боезапас и окопались. И снова колонна врагов. Всё повторилось. Трусов среди нас не оказалось: каждый пятый пал в этих схватках, многие были ранены. Глубокой ночью с болью мы оставили нашу позицию. Лавина фашистской армии хотела пройти по нашей земле победоносно и легко. Но лёгкости у них не получилось: мы стояли насмерть.

Оказалось, что вокруг почти все – верующие. Правильно говорят: в окопах атеистов не было. В бой обычно шли с криками «Ура!», в атаку поднимались по призыву «За мной, товарищи!». Никто не кричал: «Коммунисты, вперёд!», как сейчас иногда пишут, потому что это было бы очень странным: а беспартийным – лежать, что ли?

Пришлось нашему подразделению выполнять очень много задач: немецкие самолёты выбрасывали диверсантов. Начались взрывы, поджоги объектов. Лазутчиков нужно было обезвредить. Участвовали в военных действиях. Приходилось вести разведку, иногда боем. Действовали гранатами РГД-34, не была дурой пуля, помогал и штык-молодец.

Как-то, поздно ночью, прибежал к нам подросток лет четырнадцати и рассказал, что недалеко от железнодорожного полотна прячутся незнакомые мужчины с ящиками. Оказалось, это были немецкие диверсанты, планировавшие взорвать мост. Мы их взяли. Парнишке подарили продукты, налили сгущённого молока во фляжку. Он был очень рад, что помог нам, и предложил остаться с нами воевать. Мы, конечно, по-доброму посмеялись и от пополнения отказались.

Ну что ещё рассказать? Дальнейшие события такие были напряжённые, что, казалось, за сутки переживаешь месяц. Это потому что за плечами стояла смерть. Так что, если всё рассказывать (а в памяти очень хорошо сохраняются такие экстремальные обстоятельства), то, пожалуй, мне бы пришлось не дневник написать, а роман целый. Но романов писать я не умею. Что сказать? Воевал честно. Летели дни, месяцы. Товарищи мои уже многие погибли или были ранены, а я всё ещё оставался в строю. Наконец пуля настигла и меня. Дело было так.

Проходила операция по выполнению приказа: зайти в тыл к немцам и уничтожить два гарнизона. В начале войны немцы ночью обычно всегда спали, наступали только днём. Считали, видимо, что ночной отдых способствует здоровому образу жизни. Ну а мы защищали родную землю, нам было не до здорового образа жизни. Ночью мы уничтожили один гарнизон. Операцию закончили в четыре утра, а в это время уже светает. Пришлось дневать в лесу, прежде чем провести уничтожение второго гарнизона. И эта операция прошла успешно. Только появились раненые. Перевязали их, двинулись обратно.