Елена Милованова - Движение прозрачной пустоты

– Ага, должен был стоять и смотреть, как тебя загрызают у меня на глазах, – протянул подруге руку.

– Спасибо! – сказала, еле поднимаясь, Женька.

Она подошла к собаке. Жэк как будто застыл. Вся спина изорвана, снег весь в крови.

– Надо найти нож, – сказала Женька. – Я Жэка здесь не оставлю.

– Может, завтра придем, Женя? – несмело предложил Сергей.

– Нет, сегодня, – категорично настаивала Женя.

Сережка понимал, что с ней бесполезно спорить. Ребята облазили на коленях весь снег на поле боя, а нож все-таки нашли.

Нож был очень острый, и Женя аккуратно освободила собаку от волка. Только клок шерсти остался у него в зубах. Она обняла его голову и сидела так несколько минут.

– Ну, почему у меня отнимают все, что я люблю? – комок застрял у Женьки в горле.

Пока Женя возилась с собакой, Сережка собрал в кучу их амуницию. Нашел Женькину шапку.

– Надень, а то простынешь, – заботливо сказал он, надевая Женьке шапку на голову.

– Спасибо! – буркнула она.

Сережка увидел, как из Женькиных глаз ручьем текут слезы.

«Плачет?!» – удивился он, но ничего не сказал.

За столько лет, что он знает Женьку, никогда не видел, чтобы она плакала.

Женя привязала елки к лыжам. Они с Сережкой положили на них собаку и, утопая в снегу, двинулись к деревне…

…Бабушка не отходила от окна. Сердце ее предчувствовало беду. Было понятно, когда Женя оставалась в лесу летом, а зимой, в лютый мороз?

Только ночью ребята добрались домой. Баба Маша не спала. Услышав шум, накинула на себя шаль и быстро вышла на крыльцо.

– О, Боже мой! – запричитала она.

– Иди в дом, а то холодно, – сказала Женя.

Они втащили Жэка в дом. Ей на секунду показалось, что он дышит.

– Дышит, бабушка, он дышит, – подскочила Женька. – Скорее бы утро. К дяде Славе, ветеринару, побегу.

– Сама-то разденься. Весь рукав в крови, – баба Маша стала снимать с Женьки фуфайку.

Только сейчас Женя ощутила, что у нее сильно ноет рука.

Кое-как бабушка освободила ее руку. Рана на руке была серьезная. Женя потеряла много крови. Бабушка промыла рану и перевязала.

– Сама в больницу-то сходи, а то загноится еще, – наказывала бабушка.

– Хорошо! – ответила Женя.

Усталость наваливалась свинцом.

– Иди домой, а то мать твоя уже извелась вся, наверное, – беспокоилась Женя.

– Давай я сейчас схожу домой, а потом к дяде Славе, а то посмотри, ты же бледная вся, – сказал Сережка.

Женя посмотрела на него с благодарностью. Силы и правда покидали ее. Еще от тепла разморило совсем. Она подошла к кровати и потеряла сознание.

Женя не слышала, как плакала бабушка, сетуя на ее упертый характер, как тетя Валя опять латала ее руку и ставила уколы, как пришел дядя Слава и осмотрел собаку.

Ничего утешительного он не сказал. Собака уже немолодая, а раны очень серьезные. Но Жэк оклемался, а вот Женька с температурой сорок пролежала несколько дней без сознания. Ей даже не пришлось встречать Новый год.

– Доведешь ты меня, – гладила внучку по голове баба Маша. – Где это видано, чтобы девочка была как мальчишка? Платьице не наденет. Вечно в штанах… Что там в этом лесу делать? – ворчала тихонько бабушка, хотя сама понимала, что Женьку переделать невозможно.

Приходил Сережка.

– Баба Маша, вы отдохните, а я у Жени посижу, – говорил он.

Он смотрел на пылающую жаром Женьку и думал: «Ты только обязательно выживи. Я без тебя не смогу». Слезы тонкой струйкой стекали по щекам.

Женя была для него самым близким человеком. Он мог поведать ей самые сокровенные тайны. Он точно знал, что она никогда не будет над ним смеяться и ни за что никому не расскажет.

«Какое у нее необыкновенное лицо, – думал он. – Кожа белая, нежная. Только веснушки немножко. Но они ведь ее не портят».

Вопреки всем законам Жэку было позволено выздоравливать дома. Он ненадолго ходил справлять нужду на улицу и тут же возвращался. Баба Маша смотрела на него с благодарностью, считала, что он спас внучку. Кормила его вкусненько, и тот быстро пошел на поправку.

Женя пробыла без сознания почти неделю. Она лежала на кровати, укрытая теплым одеялом. Очнулась она оттого, что что-то мокрое, теплое и мягкое прикасается к ее лицу. Она тихонько открыла глаза.

Собачья морда нависала над ней. Он как-то смотрел на нее хитро и вилял хвостом.

Жэк, ты живой? – прошептала обессиленная Женя.

Тот уже не мог скрыть своего восторга и залаял. На шум прибежала бабушка.

– Деточка, милая моя, очнулась. Ну, вот и хорошо, вот и хорошо, – бабушка медленно опустилась на кровать, переводя дух от радости. – Сейчас я тебе бульончика куриного сварю. Вчера еще петуха зарубила. Тебе сил надо набираться, – засуетилась баба Маша.