Александр Петербургский - Случай в зелёной зоне. Как я не сел в тюрьму и что для этого пришлось мне сделать…

А тайны тут не наблюдалось никакой, и я, как на духу, ответил: так и так! Свет горел, машина стояла… Что говорило о том, хозяин, Николай Иванович где-то рядом. И если я до него доберусь, то, не исключено, что с его помощью я смогу решить некоторые свои финансовые вопросы, да ни нужен-то мне был всего лишь стольник.

– Забрался занять взаймы стольник, а никак не ограбить… – улыбаясь чему-то своему, записал следователь, на мой закономерный вопрос «а по какому, собственно, праву!..» даже не поднял от протокола головы. И уже сухим протокольным голосом поинтересовался, чем я в жизни занимаюсь.

Чем я в жизни занимаюсь? Пожарником я так и не стал. И это, наверное, правильно, мечта должна оставаться мечтой. А в остальном кем я только не был. До недавнего времени работал на заводе. До поры, пока платили. Потом пошли задержки, на производстве стало скучно, и я в расцвете лет решил профессию сменить. На что? Тут стоило подумать. Кто-то из великих как-то поднапрягся и выдал: «выбери дело себе по душе, и в общепринятом смысле в жизни работать тебе уже не придётся ни дня». А как из этой кучи выбрать, если, профессий в мире около пятидесяти тысяч?

Подходящая зарплата в академии наук. Некоторое время можно было бы помучиться министром. Заделаться банкиром. Правда, тут, как минимум, нужен банк. Следить за курсом, по ночам трястись и думать, как бы вас не обокрали.

Из всех профессий, на мой взгляд, лучшая – это рантье. Как это выглядит и что тут нужно делать? Всё просто и легко, нужна лишь пачка акций – газовых, а можно нефтяных. И с каждой, словно мёд, в ваш оттопыренный заботливо карман густой и полновесной каплей капает неукоснительно процент. Вы спите, вы вкушаете свой завтрак, а он каплет. Не суетясь, спокойно в это время удишь карасей, в охотку рубаешь для бани дровишки. Или же, дабы совсем от безделья не «съехать…», ломаешь голову над теоремой Ферма, – а он каплет!

Если акций ни Газпрома, ни Сибнефти у вас нет, а на работу ты уже отвык, объяви себя писателем, профессия не хуже многих. Свободный график, где бы не находился (хоть в ресторане), ты на работе, ты изучаешь! Не важно, что, в писательском деле мелочей нет: поведение ли распоясавшихся посетителей, убогий ли репертуар оркестра ресторана.

…Непомерный на ваш взгляд счёт, который оплатить придётся, изучай его, не изучай. А если по весьма и весьма объективным причинам ресторан (дался этот ресторан!) ты некоторое время не посещаешь, не унывай: садись в людном месте и с полным правом изучай спешащих мимо героинь.

– Профессия – писатель… – занёс следователь в протокол. – А история со стольником, за которым проник, – это тоже в целях изучения быта?..

– В том числе! Или кто-то тут думает, что быть писателем легко? Пока напишешь, пока издадут! Тем более, что книгу я только задумал, издатели о ней пока не подозревают, и посему денежными авансами не докучают.

– А живёте вы, Сергей Васильевич?..

– По соседству, за забором. Потому как, если вы твёрдо решили что-то написать, и чтобы это что-то получилось – заниматься этим нужно на природе. Естественно, не в шалаше, всякий раз, возжелав чашку чая, высекая кресалом огонь. А на цивилизованной себе дачке. Этажа, эдак, на два. С ванной, туалетом. Обязательно – интернетом. А не в раскалённом городе, в котором не то, что творить, а и думать-то порой получается с трудом. На даче у меня и паспорт, я бы мог и сбегать!..

– С этим успеем, – загадочно откликнулся Рудольф Петрович, – а что вы, как писатель и гражданин, нам скажете на это? – Резко свернув нашу тёплую беседу, следователь встал, дождался, пока я последую его примеру, и увлёк меня в гостиную.

Несмотря на в общем, ранний час и рабочее время в гостиной царило оживление. На журнальном столике у дивана красовалась на две трети полная бутылка одно солодового виски «Белая лошадь», шоколад, виноград, мясная нарезка. На неискушённый взгляд похоже было на обычный сабантуйчик, хотя со стаканом я никого из присутствующих не заметил. Особо не суетясь, кто-то занимался фотографией, кто-то с помощью рулетки измерял, кто-то увлечённо пытался извлечь какой-то предмет из-под дивана.

Не суетился лишь хозяин. Совершенно недвижим, не предпринимая даже попытки подняться. Забыв об элементарной учтивости, показывая гостям спину, с полуоткрытым глазом, который смотрел под диван, на ковре лежал хозяин дачи, мой сосед Николай Иванович Райхерт. В некотором отдалении на стуле, то и дело поднося к глазам платок, сидела его супруга Элеонора, облачённый в белое, над Николаем Ивановичем склонился врач «скорой…»