Екатерина Риз - Выйти замуж – не напасть

И вот в Рождество, также отсиживаясь в сторонке от родственников мужа, вполуха слушая их разговоры о семейных делах, я как-то неожиданно осталась наедине с Альбиной Моисеевной. Совершенно не понимаю, как такое получилось, но все разбежались, возможно, всего на пару минут оставив нас наедине, совершенно неосознанно, а я вновь поймала на себе внимательный взгляд бабушки мужа. Она смотрела на меня очень пристально, даже прищурилась, вроде как оценивала, а затем спросила меня:

– Ну, и как тебе замужем?

Я в первый момент растерялась, только тогда осознала, что мы в комнате вдвоём, и вопрос задан именно мне. К тому моменту мы со Славой были женаты уже больше года, и все прелести нашего брака давно стали для меня очевидны. Поэтому пришлось всерьёз подумать над ответом. Я даже присмотрелась к Альбине Моисеевне, на секунду представив, что будет, если я возьму и попрошу у неё помощи. Но бабка смотрела на меня настолько свысока, что я не решилась. Вместо этого привычно улыбнулась.

– Всё хорошо, спасибо.

– Так уж и хорошо? – недоверчиво хмыкнула она в ответ. – Ну-ну. – И тут же подивилась: – Что вы за дуры все такие? На стать да кошелёк ведётесь. Наверное, за это и получаете. Что ж, так вам и надо.

Я крепко держала в руках чашку с остывающим чаем.

– Много дур было, Альбина Моисеевна?

Мой вопрос её, кажется, развеселил. Она даже кудахтнула совершенно по-стариковски.

– Да немало. Ирка, предшественница твоя, тоже не большого ума оказалась. Но ведь сколько лет прожили? Пять, шесть? Точно я не скажу. Полина помнить должна. Дитё родили, шкодливый такой мальчишка. И что, много она от этого брака получила? Еле ноги унесла, а ведь я её предупреждала. Да ещё за алименты сколько судилась. Ты так же хочешь?

Я головой качнула. Конечно, информации, полученной мной, было крайне мало, но, по крайней мере, теперь я знала, что Слава платит алименты бывшей жене. Но того, что он общается с сыном, я не замечала. Обычно все выходные дни муж проводил со мной, никуда не отлучался. Получается, к сыну Слава несильно привязан? Но куда больше ребёнка, мальчика по имени Артём, меня интересовало другое. Как Ирине удалось вырваться из брака со Славой? Как она сбежала? Ведь не может, не может он относиться подобным образом только ко мне. Наверняка такое отношение к женщинам, к жене, было и до меня. Не могу же я одним своим существованием вызывать в нём такие эмоции.

Или могу? Слава без конца обвинял меня в чём-то. Что я всё делаю не так, что мне ничего нельзя доверить, что я беспечна, наивна и глупа. Что моё происхождение, воспитание не стоят и ломаного гроша, а он уже столько месяцев бьётся, чтобы научить меня хоть чему-то. Он, на самом деле, меня учил, тому, что сам считал нужным. Выдавал нужную литературу, которую я должна была штудировать, а он затем устраивал мне по теме едва ли не экзамен. Заставлял смотреть фильмы, которые он для меня выбрал, классику от именитых режиссёров, а не низкопробные сериалы, в просмотре которых целыми днями безделья он меня подозревал. И всё ради того, чтобы ему, по его же словам, было, о чём со мной говорить. Доходило до смешного. На нашем домашнем компьютере стоял «родительский контроль», и было лишь несколько сайтов, полностью исключая соцсети, которые я могла посещать. В основном публицистические и кулинарные. Я чувствовала себя проблемным подростком, каждый шаг которого находился под тотальным контролем. Потому что я глупая и неловкая, и, если за мной не следить, я, наверняка, вляпаюсь в неприятности. Только, интересно, в какие неприятности я могу вляпаться, выходя из дома лишь трижды в неделю – в магазин и до квартиры свекрови?

– Ты ведь понимаешь, сколько сил мне приходится прикладывать ради того, чтобы ты жила сытой, беспроблемной жизнью? Ты понимаешь?

– Конечно, Слава.

– Я работаю по десять часов в сутки, я стараюсь зарабатывать, чтобы покупать тебе наряды, чтобы ты была не хуже всех. Не хуже, Маша, а лучше! Чтобы все эти тётки на улице тебе завидовали! А ты в ответ не можешь обо мне позаботиться? Не можешь приготовить вкусный ужин? Что с этой пастой? Она переварена!

Тарелка с ужином летит на пол, я провожаю её взглядом, сжимаюсь от звука разбивающегося стекла, вижу, как макароны в соусе летят на пол, оставляя жирные следы, и уже мысленно бегу за шваброй, чтобы всё это поскорее убрать. Но, на самом деле, стою на месте и лишь в ужасе таращу глаза, внутренне сжимаясь от гневного окрика мужа. Сердце начинает колотиться, а в голове лишь одна мысль: он недоволен.