Культурный Шизофреник - Нейрогрибы. И другие новеллы

– Да, в здании… – ответил майор в трубку

– Давай, зайди ко мне в кабинет…

Малков пошёл на выход. Фсо-шник молча ждал у двери, а когда Малков подошёл, обыскал и отконвоировал его в кабинет к полковнику.

Смашный сидел за столом, и рядом, читая какие-то бумаги, сидел крупный лысый детина, лет тридцати. На столе парил чай. Майор начал было вышагивать, собираясь делать доклад, но полковник его перебил:

– Садись, Миш.

И Малков занял кресло у стола. Лысый пристально посмотрел на него:

– Рассказывай сам…

– По вопросу?

Лысый вздохнул, как будто его принуждали к выполнению какого-то необязательного ритуала, поперхнулся и заговорил, чеканя каждое слово:

– Я, майор Михаил Малков, предал… интересы национальной безопасности, нарушил присягу, позволив… Шубину Виталию, отцу погибшего Шубина… как там его… Александра, изготовить и привести в действие… взрывное устройство, которое едва не привело к смерти трёх высокопоставленных лиц. Продолжать?.. На, пиши…

И он положил перед Малковым листок с ручкой. Майор придвинул к себе листок, поднял ручку, с запинками пробубнил:

– Прив… привело вообще-то…

– Что?

– Привело к смерти…

Помолчали. Затем Лысый ухмыльнулся, задумчиво погладил подбородок и предложил:

– Пойдёшь в ФСО, на повышение?

Майор не ждал такого развития событий и от удивления только вскинул глаза на лысого. Все трое, замерев, сидели, глядя друг на друга. Малков никак не решался ответить. Наконец, лысый поверх первого уже замаранного листка, положил другой; протянул:

– А-а-а, пойдё-ё-ёшь… Заполнишь бланк, потом отыщешь меня, понял? Пиши-давай!

И он вышел из кабинета. Малков дрожащей рукой принялся составлять заявление с просьбой о переводе. Полковник только теперь выдохнул и пролепетал заплетающимся языком:

– Мишка, ты там освоишься. Место будет какое… ты это… ты скажи за меня, ладно?

Великий Переход

На промке зашкерились трое блатных: щербатому с кривым носом было лет пятьдесят на вид, его звали Гриша; Лапшину – долговязому с запавшими глазами на тёмном лице не больше сорока; третий – Салыч – был кудрявым и коренастым. Он полулежал на самодельной раскладушке, шурша исписанным листком – только что прочёл вслух письмо от заочницы. Салыч был моложе всех.

Пили густо заваренный чай с грохотульками. Салыч отхлебнул из жестяной кружки, фыркнул, свернул листок и закончил начатое:

– …так чта, всё устаканим, братва! Главное не ссать!

– Не-е, я бы не поехал бы в село из города… – протянул Лапшин, поигрывая леденцом.

– Вася, ты мордвин что ли? По-русски говорю – глушь там! Тайга! Ни заводов, ни пароходов, нихера… Водки обычной взять негде! Мужиков не хватает! Туда и поеду. А куда мне ещё?

Гриша передал кружку по кругу, шмыгнул носом, прошепелявил:

– Езжай-езжай. Халтурку, может, найдёшь там, да?

– Работать и в поле можно, заместо коня! – захохотал Салыч – А куда я… в этом, в городе-то пойду, да?

– Чёркни чё да как. Может и я потом… – Гриша похлопал Салыча по плечу.

В закуток, где они беседовали, просунулась из-за двери голова шныря. Увидев его, Гриша неуклюже поднялся и, подволакивая отсиженную ногу, заковылял прочь. Салыч продолжил:

– Честно, чем-то она привлекает меня. Ни мата от неё, ни нытья… Чистая, в общем. Они там верующие все, конечно.

У долговязого – он весь похож был на затаившегося геккона – поднялись веки:

– Ты прямо завтра подъедешь туда?

– Да я не могу понять – успею я, не успею к вечеру. Хозяин даст на такси, тады успею…

Утром Салыч сдал тюремную одежду на складе, получил свою. Потом он зашёл в кабинет к начальнику, забрал паспорт и бумаги об освобождении. В кассе получил деньги. Несколько часов ехал через лес. Когда он сошёл на автобусной станции в райцентре, солнце стояло в зените. Это был небольшой глухой городок, застроенный при царе горохе и обнесённый при Сталине быстро почерневшими от воды бараками в два этажа. На дорогах никого не было. Тут и там во дворах сушилось бельё на верёвках, возле помоек стайками бродили псы и курицы, иногда попадались гуси.

Держалась невероятная духота. Салыч снял куртку, расстегнул пуговицы на рубашке, достал блокнот с адресом. Отслеживая номера домов, пошёл вдоль улицы, пока не заметил припаркованную в бурьяне «буханку». Её он и искал. Салыч щёлкнул языком, как привык это делать за время отсидки, поправил рубаху и скрылся в подъезде. Ему открыл толстый свиноглазый мужик с голым волосатым животом. Салыч протянул руку: