Екатерина Селезнева: Хроники особого отдела

– Нет! Это звуковое сопровождение, – раздался голос Боба. – Мы тоже люди, и тоже хотим делать детей.

Кон наклонился надо мной и взглянул в глаза.

– Даже так?! Ты ж моя экстремалка! Ну, продолжим. Но хочу заметить, что мне хотелось бы более очевидных твоих действий, а то ты уж больно робко меня трогаешь.

– Да-а! – выдохнула я, вылизывая его ухо.

– Р-р-р, – больше говорить он не мог.

Утром мы все проснулись от стука в дверь. Голос Пышки осведомился:

– Вы завтракать будете?

– Будем! – хором закричали мы.

Мужчины оделись и ушли первыми, причём Кон вытряс из Боба толстовку, которую тот купил в минуту помешательства, объявив нам, что накачает мышцы. На нём толстовка Боба растянулась, как тонкая трикотажная футболка. Удивительно, но Боб не стал комплесовать, а только покачал головой.

Мы с Гусёной долго рассматривали друг друга. Я смотрела на неё вопросительно, она – специфически, как врач, потом она выдала:

– Думаю, ты беременна.

– Конечно, мой муж очень старался!

После этого мы принялись хохотать.

– Вот что, мы должны быть достойны пережитого. Давай приоденемся, – решительно произнесла Гусёна.

Она мучилась с моими волосами, а я размышляла. Всегда у всех есть долгий период ухаживаний. Уж не знаю для чего, может по обычаю, может из-за желания узнать кто твой избранник, но я сразу увидела…

А что же я увидела? Я закрыла глаза, и он встал перед глазами, как наяву. Физическая мощь, внутренняя сила, надёжность, желание защитить, и его любовь ко мне. Как же я могу быть в этом уверенна? Ведь сгорая в пламени страсти, я ничего не понимала, потому что тонула в наслаждении. Но ведь я слышала, как он мне что-то говорил. Да-да, ночью он мне приказывал, как я должна расположиться. Следовательно, мой мозг тоже что-то слышал. И я сделала то, чему меня научила в детстве прабабушка, когда я потеряла игрушку и плакала.

Та сказала:

– Ты, внученька, просто скажи своей памяти одно слово – «доступ», и всё вспомнишь. Только не забудь уточнить. Хочешь, найти, то говори зрительный доступ, хочешь вспомнить разговор – слуховой доступ.

Я мысленно прошептала:

– Слуховой доступ.

Услышала собственные стоны, шёпот: «Да. Да. Мой. Мой. Единственный», потом его: «Моя. Моя. Запоминай, только моя. Желанная, жданная, и на чужом языке, – но я почему-то понимала его, – beloved-beloved (любимая). Навсегда моя, навсегда. Мой хмель, мой разум».

Я усмехнулась, глупый, зачем заклинал, если я навсегда отдала ему не только сердце, но и душу.

Вздрогнула, потому что Гусёна, дёрнула меня за ухо.

– Ай!

– Да что происходит, ты вся пылаешь, как при ангине?

Я честно призналась:

– Вспомнила ночь.

– Вот что, ты это прекрати! Теперь и до гроба, ты у него только одна. Я давно поняла, что он к тебе неровно дышит. Только не забывай, быть всегда для него вершиной. Пусть штурмует. Ладно, открывай глаза. Смотри, что получилось.

– Ох, Гусёна!

– Я старалась.

А хорошо, что он с одного бока часть волос срезал, когда срезал скотч и полотенце. После усилий Гусёны стало похоже, что ветер взметнул мои кудри. И даже стальные глаза, доставшиеся мне от прабабушки, казались серебристыми. (Ах, какие у него глаза! )

На завтрак мы пришли, когда все уже вовсю ели. Наше появление произвело впечатление. Мы обе были в широких шёлковых черных брюках и шёлковых же туниках. Гусёна в багровой, я в фиолетовой. Из украшений были только брошки у ворота. «Попугайчики» зашептались, а Ольга нам кивнула и улыбнулась. Удивительно, но, несмотря на убийство, все оделись, как на банкет, элегантно и богато. Только «попугайчики», как всегда, полыхали всеми цветами радуги. Видимо все решили, что столько убийств – это тоже развлечение. Э-хе-хе!

Гусёна улыбнулась и пропела:

– Доброе утро. Приятного аппетита.

Недружный хор голосов пожелал и нам доброго утра.

Я с удовольствием осмотрела стол. Завтрак был типично английским. Овсянка, варёное яйцо в смешной рюмочке, гора пышек и пончиков на огромном фарфоровом блюде и большие фарфоровые кофейники. В этот раз перед нами стояли большие чашки, и около каждого кувшинчик с молоком.

Мужчины мели еду, как лесорубы. Официантка, увидев это, всплеснула руками и притащила нам блюдо с жареной колбасой.

– Кушайте! Пожалуйста. Обед сделаем более сытным.

Мы бросили взгляд на стол, где сидели полицейские, те от души наслаждались едой и колбасу встретили одобрительно. Когда мы уже допивали кофе к нам подсел Вася.

– Кон, ты позавтракал? – Конрад молча взглянул на него. Вася подмигнул нам, а Конрада хлопнул по плечу. – Посмотри в окно. Погода, класс!