Алексей Курилко - Долгая дорога в Ад

После смерти фараона Птолемея XII согласно его завещанию египетский престол переходил Клеопатре и её младшему брату Птолемею XIII, которому тогда едва исполнилось десять лет и с которым она была вынуждена сочетаться браком, так, как согласно обычаю женщина не могла править самостоятельно. Брак, между братом и сестрой, естественно, был фикцией. Просто для того, чтобы лишний раз не раздражать всяких старых блюстителей законов и традиций. Чтобы, как говорится, не дразнить гусей. Ни на какое уважение (о равноправии я вообще молчу) баба рассчитывать тогда не могла, пусть даже эта баба царских кровей. Обычай есть обычай. И здравый смысл, до поры до времени, пасует перед ним. Вот такая закавыка.

Молодая царица правила сама, практически отстранив от дел своего брата – хоть и мальчика, но мужа. Возможно, юному Птолемею на это было начхать, он ведь был ещё совсем ссыкун, но главный советник – евнух Потин и воспитатель мальчика Теодот не желали выпускать из своих рук власть. Они искусно плели интриги и науськивали мальчишку против царственной супруги. Началась борьба партий, вначале неявная и бескровная.

Клеопатра, конечно, могла бы соблазнить маленького засранца и подчинить своей воле, но это уже сделала другая сестра Птоломея – та ещё штучка, настоящая оторва. Её имени я не помню. Кажется, Арсиноя. Не важно. Она не играла особой роли. Обыкновенная шлюха.

Советникам Птоломея удалось переманить на свою сторону военачальника и полководца Ахилла. Теперь армия придавала партии Птолемея реальную силу. Спустя всего три года со дня воцарения Клеопатра бежала к чертям собачьим в Сирию, где собрала армию наёмников. С этой наёмной ордой она двинулась на Птолемея. Никто не собирался уступать. Корона или жизнь – именно так стоял вопрос, и никаких тебе компромиссов.

Армия Клеопатры разбила лагерь на египетской границе, недалеко от крепости Пелусий. Напротив, перекрыв ей дорогу на Александрию, расположилось войско Птолемея. Чем вся эта разгорающаяся катавасия могла закончиться – никто не знал.

В это же самое время шла серьёзная борьба за власть и в Римской империи. Там вовсю пылала гражданская война. Борьба шла, как вы, наверное, помните из истории, между Помпеем и Юлием Цезарем. Проиграв битву при Фарсале, Помпей с семьёй и несколькими приближёнными бежал в Александрию, где намеревался укрыться и получить помощь. Однако коварные и хитроделанные египетские сановники, рассчитывая получить от Цезаря одобрение и поддержку в противостоянии с Клеопатрой, приказали Помпея умертвить. И его преспокойненько убили, едва он только ступил на берег. Когда через несколько дней в Египет прибыл со своими легионами Цезарь, ему на золотом блюде в качестве подарка преподнесли голову его заклятого врага и бывшего соратника Гнея Помпея. Но Цезарь не только не одобрил этого подлого убийства, сверх того – он был крайне разгневан. Вражда враждой, но они посмели лишить жизни римского гражданина. К тому же – кого? Не простого рядового гражданина, а великого Помпея. Было ли это поведение Цезаря искренне благородным или же, как считают многие, лицемерным и наигранным – не имеет никакого значения. Это было красиво. Как по мне. Красиво и достойно. В первую очередь Юлий Цезарь потребовал от Птолемея и его советников выдать ему убийцу Помпея и уж только затем был согласен разбирать жалобы Птолемея на Клеопатру. Цезарь умел и любил совершать поступки, достойные того, чтобы остаться в истории. У некоторых людей подобный талант имеется с самого рождения.

Говорят, Цезарь превзошёл египтян в экстравагантно жестокости. В те времена среди римлян сохранялась традиция пить кровь убитых гладиаторов. Считалось, что кровь погибшего воина – источник жизненной силы. Для вкуса кровь мешали со сладким вином. Цезарь не был исключением. Он частенько заказывал для себя такой кровавый напиток. Так вот, он не только попросил лишить убийцу Помпея жизни, но и потребовал принести ему его голову и кровь.

Надо сразу признать: ни сам Птолемей, ни его приближённые Цезарю не понравились. Чуть ли не с первого взгляда. Вот не понравились, хоть ты тресни! Это ведь только в современной политике личная симпатия и антипатия в расчёт не берутся. А в античные времена из-за личной неприязни правители могли не задумываясь начать войну, жертвуя многочисленными жизнями собственных подданных. И ложить они хотели на общественное мнение и прочую муть. Не совсем, конечно, но по большему счёту. А современные политики и правители всё-таки вынуждены считаться с народом. Не по-настоящему, а так, для виду.