Алексей Тихонов - Как я был солдатом Бундесвера

– Да, конечно. Мы уже скоро собирались идти, – ответил мне один из парней. После этой фразы я развернулся к своим друзьям, которые стояли метрах в пяти за мной, и крикнул им по-русски, что мы можем сесть на эту лавку. Повернувшись назад к парням, я вдруг понял, что и они говорят по-русски. Для уверенности я обратился к ним по-русски.

– Так вы русские?

– Да.

В это время мои друзья подошли к лавке и начали активно занимать места на ней и возле нее. Я же подошел к русским парням чуть ближе.

– Ребят, вы извините, если мы вам помешали. Просто лавок немного, а у нас праздник. Я в армию иду. Видите? Вот на лысо побрился. Давайте выпьем за встречу! Хотите, угощайтесь пивом.

– Не, спасибо. У нас водка.

Тут я увидел, что на лавке стоит почти пустая бутылка водки. Они допили ее после того, как чокнулись с нами. Мы же выпили пива. Я заметил, что они как то странно себя ведут, совсем не разговорчивы и все дальше отодвигаются от меня. Вспомнив, как я выгляжу, я понял, что они меня боятся. Видимо, они подумали, что я действительно «нормальный пацан» и вполне могу начать к ним придираться из-за мелочей, что может закончиться дракой или гоп-стопом. Я попытался им объяснить, что на самом деле я «нормальный», просто сегодня решил так пошутить. Но они мне, видимо, не поверили и подумали, что я шучу о том, что я «нормальный» и вовсе не «гопник». Мои оправдания в процессе одевания рюкзаков и прощания они проигнорировали. Примерно через пять минут парни ушли. Свои переживания о том, что меня приняли за что-то типа «гопника», я вскоре забыл, и мы дальше весело праздновали мой уход в армию.

На следующий день у меня был выпускной бал в гимназии. На бал я вообще собирался идти в костюме, как и полагается, но при +35 градусах это было бы смертельным номером. Я пришел, в том же прикиде, в котором праздновал проводы с друзьями. Одноклассники тоже были весьма удивлены моему виду и прическе. О бале особо говорить нечего. Единственное, о чем все меня спрашивали, – куда же делись мои волосы. На что я всем давал один и тот же ответ про армию. А в армии мне надо было уже быть послезавтра.

Но нет. Все же было еще кое-что, о чем стоит написать. Во время бала все, конечно же, старались сесть за столы исходя из круга общения. За нашим столом сидел практически весь наш курс русского языка плюс некоторые привели с собой родителей или свою пару. Чего я не ожидал, так это того, что родители одной моей еврейской одноклассницы будто бы гордились тем, что я иду в армию. Они, наверное, как минимум два раза пили за мою службу, хотя она еще и не начиналась. Все остальные отнеслись к этому более нейтрально. Я и не рассчитывал на какую-то особую реакцию на мою службу со стороны людей, с которыми я общался в школе. Так, например, мой учитель по политике часто говорил на уроках, что если он узнает, что кто то из нас пошел в армию, то он тому при встрече набьет морду. Безусловно, учитель по политике не должен пропагандировать свою точку зрения перед учениками, но это другая история. Почему же именно родители моей еврейской одноклассницы были так рады, что я иду в армию, для меня так и осталось загадкой. Я могу только предположить, что, возможно, они были рады тому, что остались еще молодые люди, которые не косят от армии. Ведь в Германии это совсем несложное дело. А может, они посчитали меня смелым или что-то в этом роде. Вероятно, что на то у них могли быть и другие причины. В любом случае мне от этого хуже не стало. Как и полагается для выпускного, к концу мероприятия мое состояние было таким, что я, наверное, добрался бы домой с большими приключениями и как минимум пару раз где-нибудь бы заснул. К счастью, один мой хороший друг жил недалеко от того места, где проходил наш праздник. Я заночевал у него.

Проводы с семьей прошли по-семейному тепло – с водкой и шашлыком на природе. Участники торжества мужского пола вспоминали свои истории со времен советской армии и рассказывали их, можно сказать, в качестве наставления или моральной подготовки к армии. Женская же часть беспокоилась и все выспрашивала меня, хорошо ли в армии кормят и одевают, нет ли там дедовщины? Мои проводы, как с друзьями, так и с семьей, стоит, на мой взгляд, считать скорее символическими. Ведь все прекрасно знали, что увидят меня уже через две недели на выходные, а вовсе не через год или два, как в России или СССР. Праздновали скорее начало нового этапа моей жизни. Закончились долгие тринадцать лет школы, и началась новая жизнь.