Алла Юрасова - Симфония, трудная к исполнению. Эллочка, Талочка и Марочка

Сталинская коллективизация привела к голодной смерти около 5 миллионов человек. Всего один росчерк пера – и нет 5 миллионов. Волосы становятся дыбом от статистики, волчьей пастью вгрызающейся в моё сердце.

Для меня пять миллионов – не просто цифра, для меня пять миллионов – реально существующие люди, каждый отдельно взятый человек, мои родственники, семьи друзей, соседи моей бабушки.

2018 год. Загубленные души стоят в Москве у могилы Сталина и любуются, как добрые и чуткие москвичи несут огромные охапки красных гвоздик на пьедестал великому вождю Иосифу Виссарионовичу Сталину. Я знаю, кто эти люди, оплакивающие давно сдохшего нелюдя. Это дети сталинских палачей, советскофашистских катов. Гореть им вечно в аду, в обнимку с Лениным-Сталиным. Более 800 тысяч человек были уничтожены во время сталинских чисток в 1937-1938 годов, по всей территории Империи зла. Зверь никак не мог угомониться. Борьба лютая, «лес рубят, щепки летят». Рубили не лес, а жизни, сердца, судьбы людей. Не щепки летели, сломанные кости летели, кровь летела багрово-тяжёлыми брызгами во все стороны.

Руки по локоть в крови. Верные ленинцы, сподвижники Сталина отмывали ладони простым хозяйственным мылом. Отмыть руки по локоть в крови обычное дело. Все просто, буднично. Словно ничего особенного не происходило.

Тридцать пятый – год радости. У Оскар-Ушера и Сарры родилась девочка, черноглазая Эллочка, лисичка с узким подбородком, похожая на мать. Ребе, не в силах скрыть счастье, бесконечно целовал-обнимал Сарру, носил на руках Эллочку.

Ребёнок не доставлял особого беспокойства. Малышка ела хорошо, ночью сладко спала. Но семейная идиллия закончилась, не успев толком начаться.

Тридцать пятый год стал годом трагедии, со всеми прилагаемыми к ней бедами, из-за закрытия синагог и школ. Денег в семье совсем не было, есть почти нечего. А так всё замечательно.

Свиток Торы, несмотря на происходящий беспредел, удалось вынести из синагоги и спрятать в специальном месте, в дровнице для печи, рядом с которой стояла детская люлька, в ней плакала крошечная Эллочка. Ребе успокаивал малышку, гладил крошечное тёмное, круглое пятнышко на узком подбородке дочери.

Евреи, когда-то посещавшие окраинную синагогу, поддерживали своего раввина и его семью, как могли. Самим еле удавалось свести концы с концами.

Кто кусок сливочного масла в пергаментной бумаге принесёт. Кто – желтую, вскормленную кукурузой, курицу на бульон и котлетки, кто – кусочек телячьего мяса на кисло-сладкое передаст Сарре. Рыбаки приносили свежую рыбу с утреннего улова. Ребе подолгу беседовал с посетителями в своей маленькой комнатке на втором этаже по улице Чичерина, угол Свердлова.

Щербатый Додик, продавец в булочной напротив, пришёл за советом:

– Ребе, как мне жить, все думаю, гадаю, хочу разбогатеть, построить себе большой дом на Слободке, взять богатую красавицу жену. Ничего придумать не получается. Настроение паршивое, тоска зелёная.

– Богатство не там где много денег, богатство – доброта и щедрость души. Попробуй подумать о других, – говорил Додику Оскар-Ушер. – Так нас учит ребе Леви-Ицхак Шнеерсон, правнук третьего Любавичского ребе (и отец будущего седьмого Любавичского ребе, высоко почитаемого Менахем-Мендла Шнеерсона):

«Есть люди, которые творят много добра, но делают это с тоской, потому что воспринимают мир как изначально нехорошее место.

Они делают добро, но без света и жизненной силы – без энтузиазма. Кто знает, сколько оно продержится?

Нам сле д ует понять, что мир, окру ж ающий насне темный лес, а сад, и не просто сад, а сад, доставляющий радость Самому Богу, полный красоты, чудесных плодов и ароматов, место, где Бог желает быть всем Своим существом. Мы лишь должны пробиться сквозь шипы, скорлупу и шелуху, чтобы открыть плод».

– Подумай над этими мудрыми словами великого ребе, Додик. Эти слова должны осветить твой путь к Творцу. Поверь: отдавая, человек получает во много раз больше. И тогда он имеет большой дом на Слободке, красавицу жену и много денег, если к тому моменту количество денег для тебя останется важным, – добавил, улыбнувшись, Оскар-Ушер.

Сарра искренне благодарила добрых людей за поддержку, Эллочка сладко спала в маленькой детской кроватке у печи, в которой Сарра пекла халы к шаббату, раздавала людям в благодарность за помощь. Размер халы понемногу уменьшался. Трудные времена наступали на пятки. Праздновать субботу от недели к неделе становилось всё сложнее, опаснее. Независимо от национальности, над каждой головой, пытающейся сохранять национальные традиции, висел топор, ухмыляющийся грозной гримасой. В остро наточенной, зеркальной поверхности лезвия отражался животный ужас простых граждан страны. Дни тянулись пережеванной жвачкой, сегодня прилеплялось к вчерашнему дню, завтрашний цеплялся за сегодня. Дни тонкими ручейками втекали в недели, недели реками соединялись в месяцы, те, в свою очередь, мощными потоками сливались в годы.