Андрей Осипов - С особой жестокостью

Но потом кто-то из оперов догадался, что погибший в джинсах и кроссовках «адидас» явно не может быть бомжом, и эту версию отбросили. Забулдыги вернулись в свои места обитания, только из коридоров отделения милиции еще долго выветривался их запах.

А тем временем в Любартово распространялась паника. Напуганные люди боялись выпускать де-тейнаулицу; неутомимое «народноерадио», оноже «агентство ОБС» («одна баба сказала»), подливало масла в огонь, выдумывая все новые кошмарные подробности. Появились слухи о деятельности банды, которая-де давно орудовала в соседних городах, а теперь и до них добралась. Общество требовало немедленной поимки и наказания виновных. Людей старались успокоить…

Следаки работали круглосуточно, отрабатывая все возможные версии. Однако ни убийцу, ни свидетелей, ни даже каких-то зацепок найти не смогли.

Наконец, случилось то, начто больше всего рассчитывали разыскники. В отделение пришла женщина и заявила об исчезновении сына. Ее отвезли в морг, показали тело погибшего; сквозь слезы женщина сообщила, что это и есть ее Владик, Владислав Ленько, семнадцатилет. Напротяжениитрехднейоннепояв-лялся ни дома, ни на автомойке, где работал.

«Дохлое» дело сдвинулось с места! Теперь, зная имя убитого, дознаватели взялись отрабатывать круг его общения. Начали, разумеется, с соседей, друзей и товарищей по работе. И уже на второй день – совершенно невероятная удача! Один из бывших соучеников Лень-ко по школе, Антон Михальчук, когда его доставили в отделение и немного «обработали», сознался в этом убийстве. На него не было совершенно никаких подозрений, он был один из сотни, но вдруг расплакался, выложил подробности убийства, да еще в присутствии городского прокурора!

Это признание вместо протокола допроса оформили как явку с повинной. По закону, допрашивать несовершеннолетнего без адвоката следователи не имели права, однако им не терпелось еще до прихода защитника узнать правду, «расколоть» клиента. После небольшой психологической обработки, подкрепленной парой ударов по печени и обещаниями прокурора скостить срок за «чистосердечное», парнишка рассказал, что давно знал Владислава Л енько-они учились в одной школе, пока тот не бросил занятия и не пошел работать на автомойку. Убил он его из корыстных побуждений, а орудие преступления-отцовский охотничий нож – выбросил с моста в реку.

Учитывая тяжесть преступления и юный возраст подозреваемого, следователь областной прокуратуры Сергей Степанович Монец, который вел дело, назначил Антону Михальчуку государственного защитника, как этого требовал закон. Председатель городской коллегии адвокатов отдал защиту Николаю Сверчуку – именно на него в этот раз выпалжребий.

Николая Владимировича Сверчука в прокуратуре знали хорошо, он часто вел сложные уголовные дела. Это был высоченный, добродушный с виду здоровяк весом около ста сорока килограммов; в нем чувствовались уверенность и надежность. Сверчуку недавно исполнилось тридцать лет, но выглядел он старше. Неуклюжий, всегда без галстука, в простом пиджаке и джинсах, он не производил впечатления опытного адвоката, – но, какчасто бывает, внешность обманывала…

Перед входом в прокуратуру Николай Владимирович встретил заплаканную, совершенно обессиленную женщину. Когда он поравнялся с ней, она еле слышно спросила, не он ли, случайно, адвокат ее сына – Антона Михальчука.

«Наверное, она обращалась с этим к каждому, кто заходил в прокуратуру», – подумал Сверчук, а вслух сказал:

– Да, я буду вести дело вашего сына.

Его ответ словно вернул женщину к жизни: в ее глазах появился блеск, голос мигом окреп.

– Вы должны ему помочь, я вас умоляю! Поверьте, он невиновен. Мой Антон – хороший мальчик, он никого не мог обидеть… Ради Бога, поверьте!

Неожиданно крепко женщина вцепилась в лацканы пиджака адвоката, он с трудом отвел ее руки. Николай Михайлович заметил и наскоро заколотые волосы, и то, что из-под плаща матери выглядывал домашний халат. Безусловно, она собиралась наспех, и меньше всего думала о том, какой у нее будет вид.

– Они его забрали в машину. Меня не взяли. Я бежала за ними, бежала… Атеперь вот – не пускают кнему. Вы должны… вы просто обязаны! Он… он не такой! – Попытавшись успокоиться, прижав руку к груди, она продолжала:

– Антон еще школьник. Это тот… убитый… школу бросил, пошел работать, – а Антоша хочет учиться! Знаете, какой он умный? Всегда побеждал на олимпиадах… Надо его побыстрее забрать оттуда! Слышите? Ему же завтра в школу. Он даже не успел пообедать. Он голодный… Он так хорошо разбирается в компьютере. Я… я заплачу вам, столько, сколько скажете. Только спасите! Я вам руки будуцеловать…