Аарон Шервуд - Байки старого еврея

Не стану врать, что стоял над картой страны, как Штирлиц, но меня сильно рвало на Родину. Обстоятельства сложились так, что я, прожив в Израиле 17 лет без ностальгии, стал подумывать о поездке в, как его сейчас называют, Санкт-Петербург. Здесь я должен сделать небольшое пояснение. Избавить великий Советский Союз от своего присутствия я собирался несколько лет. За это время он, Союз, успел «гикнуться», а я всё не решался. И вот однажды я встретил «Фею». Явилась она в образе премерзкой бабы из ЖЭКа. Они, феи, постоянно шифруются то под пень трухлявый, то под каргу старую, мне вот явилась бабищей из ЖЭКа. Говорит, значит, она мне человеческим голосом: «Здравствуйте, товарищ Шервуд!» Я ей в ответ: «Не товарищ я вам, в смысле товарищи все в Париже!» А баба мне: «Не товарищ? Так что ты тут делаешь?» И ушла. И растаяла. И услышал я Голос. И сказал мне Голос: «Вали отсюда!» И понял я, что это хорошо! Через пару месяцев я уже спускался по трапу на землю Израиля! Вы спросите: отчего так быстро? Всё просто: я не стал, как все, валить через «Сохнут». Я вообще не люблю «как все». Да и насмотрелся я на своих друзей, уезжавших кто куда, на сборы-переклички! Я как только представил вопрос: «Господин Шервуд, вы сдали партбилет?» (у нет и не было его у меня, что я могу предъявить?!) – продал квартиру, машину, книги раздал, бутылки сдал, получил визу – вот и вся недолга. Но судьба распорядилась так, что через три месяца пришлось мне слетать в Санкт-Петербург. За то время, что я провёл в Израиле, я успел привыкнуть к солнышку и улыбкам людей. Прилетел, а там этого нет. Ни солнца, ни улыбок. Через неделю захотелось домой, обратно в Израиль. Вот эти-то воспоминания и мешали мне решиться на поездку. К тому же мой статус. С одной стороны, я гражданин Израиля. Но с точки зрения посольства РФ – невозвращенец! Вот так. Мало того что еврей, так ещё и невозвращенец! Побывал я один раз в посольстве, отстоял очередь под палящим солнцем, пообщался. Предложили мне в посольстве альтернативу: подтвердить гражданство РФ – 1500 шекелей, отказаться от гражданства – 2000. По всему выходило, отказ более ценен. И я решил не мелочиться. Мне говорят: получи гражданство – будет пенсия. Ребята! Ну не получу я эти 300–400 шекелей, зато не буду видеть эти (как бы помягче сказать) лица – совсем недорого. Да и сын у меня подрастает, думаю, не даст папане с голоду умереть. Вот так, за всякими размышлениями, прошло время. Тут и визы отменили. Спасибо избранникам и лично господину Либерману. Не забуду! Век России не видать! Итак, собрался – лечу! Аэропорт им. Бен-Гуриона – это аэропорт державы. Ширь, простор, красота! Кругом улыбки, доброжелательность. И… через несколько часов наш самолёт пошёл на посадку. Аэропортик махонький, в два этажа. Санкт-Петербург плюс Ленинградская область (ещё одна ахинея) больше нашей страны, а ворота страны – как дырка в заборе. Первый человек, которого я встретил, был мент. По-другому это бесформенное «чудо», впихнутое в униформу, назвать было нельзя. Первые слова: «Не заходите за красную полосу!» Это он изрёк пассажиру, стоявшему впереди меня. Тот хоть и «сабра» (экстремал, экзотики захотел? Получи!), приказ понял. Российским ментам учить языки ни к чему, и так поймут. Встретили меня. Приютили, напоили, обогрели. Утро. Я решил свершить «сбычу мечт» – навестить родной «блин-фильм» (он же в прошлом «Ленфильм»). Сколько раз я представлял себе это. Как вхожу я в студийное кафе, а там… все до боли знакомые лица! Радуются мне, хлопают по плечу. И вот подхожу я к проходной. Никого. Сначала подумал: выходной день. Да нет, середина недели. Подошёл к бюро пропусков. Объяснил: мол, так и так, когда-то работал, вот прилетел – хочу навестить, посмотреть. Впустили. Иду по студии один. Коридоры пусты. Кафе. Тут когда-то было не протолкнуться. Это было сердце студии. Здесь решалось всё. За рюмкой кофе заключались договоры, отмечались все события. Здесь можно было узнать все сплетни. Пусто. Ни души. И всё-таки набрёл я на своего старого знакомца – он когда-то таскал софиты. Теперь начальник цеха. Всё правильно: хочешь подняться – начни с нуля! Проболтали мы у него в кабинете часа два. Вывод – нет «Ленфильма». Понятно, что студия была перенасыщена людьми, но работала. Сейчас же в запуске нет ни одной картины. Спецов, отработавших на «Ленфильме» всю жизнь, просто вышвырнули! Понятно, студию надо было реформировать, но зачем вот так, через колено, ломать? Из всех моих приятелей и знакомых уцелели единицы. Вышел я с проходной и, не оборачиваясь, пошёл от этого пепелища. Но, как старая кляча, которая сама находит дорогу к дому, приплёлся я к Дому кино! Вот такой каламбур. Встрепенулся. Ну, думаю, сейчас увижу своего друга Валеру – администратора, который там «пашет» не прикладая рук. Прошмыгнул мимо вахтёра, взлетел на третий этаж и… встал как вкопанный. В самом страшном сне я не мог такого представить. Загаженный пол, обшарпанные мебель и стены. Не хватало только разбитых окон и мусора, гонимого ветром. И это всё, что осталось от того, что было Домом кино, элитарным клубом? Кому это всё мешало? Вышел на улицу, присел на ступеньках, закурил. Руки у меня дрожали, хотелось завыть… На следующий день пошёл я бродить по городу. До центра доехал на развалюхе маршрутке, в которой над дверью висело объявление: «При выходе звонить два раза, водитель не телепат». Центр города меня поразил. Чистота, всё ухожено, повсюду слышна иностранная речь. Автомобили всех марок: лимузины, «мерседесы», «лексусы»…Увидел даже «майбах», он стоял между стареньких «жигулей». За всё время, прожитое в Израиле, не видел и даже не слышал, что есть хотя бы один, а тут вот стоит преспокойненько. Думаю, принадлежит какому-нибудь депутату, например, главному борцу с коррупцией. Пост-Ленинград – город контрастов. Тут тебе и длиннющий «хаммер», как у Шварценеггера, только со свадебными кольцами, и китайский автобус. У нас нет ни того, ни другого. Шикарный «бугатти» стоимостью миллион евро и «Лада-шевроле». Это вроде как «Лада», но комплектующие от корейского филиала «Шевроле». Дизайн топорный, но зато мосты не гудят. Корея – не сверхдержава, а автомобили делает такие, что сверхдержаве России и не снились. Не снились России и другие вещи, но я не об этом. Я о городе, в котором прожил большую часть жизни, который любил и люблю. Гуляю я, значит, по Невскому – любуюсь. Добрёл до Елисеевского магазина. А его нет! То есть дом стоит, а знаменитого гастронома нет. Прохожий, нехорошо на меня посмотревший, объяснил: мол, ремонтируют его под ювелирный. Зачем? Почему? Кому «Елисей» мешал? Десятилетия он был украшением города. Теперь ещё один бутик. Иду дальше, подхожу к Дому Книги, а там – кафе! Господа-товарищи, а что, кабаков-ресторанов так мало и надо Дом Книги пускать под забегаловку? Свернул на канал Грибоедова, отошёл метров 500 – всё хорошо! Будто и не уезжал. Облупленные стены домов, вздутый асфальт – и это в центре, ну не совсем, чуть-чуть в сторону. Дошёл до Сенной площади в надежде посидеть за кружкой пивка в «Старой заставе». Её тоже нет! Присел на скамейку, задумался. Господи! Опять «разрушили до основанья, а затем…» Кому это всё мешало? В «Старой заставе» собирались студенты из ЛИИЖТа, а в «Пушкаре» на Петроградской – ленфильмовцы и телевизионщики. Нет ни того, ни другого. В каждом районе существовали знаковые места – их нет. А над тем, что когда-то называлось Нахимовское училище, горит неоновая реклама «Самсунг». Дожили. С одной стороны, мне то что, я уехал, уехал в один конец. Но вот мои друзья… Я у них спрашивал: как это, зачем, почему? А они мне словно под копирку: «Брось, вата всё это». Была у меня поездка с друзьями по новой кольцевой дороге. Надо было дозаправиться. Я увидел ближайшую АЗС, сказал: «Давай сюда». Мне ответили: «Не суетись, здесь бензин «балованный»! Я спросил: «Почему? Ведь всё частное! Смысл?» А мне в ответ: «Ты не от мира сего!» Не от российского? Слава богу! Уже в самолёте, вспоминая своё пребывание в Пост-Ленинграде, я задумался: где я побывал, что изменилось? Почти ничего. Коммуняки – те, что были у руля, так и рулят, только поменяли партбилеты на кресты. Как были временщиками, так ими и остались! Мэр города – бывшая комсомольская выдвиженка по кличке Валя-стакан! Народ? Он сам по себе. Они – тоже. Те, кто поумнее, пашут как подорванные и мечтают свалить куда подальше, остальные же пьют горькую и ругают «явреев», «за то, что еврейка стреляла в вождя, за то, что она промахнулась!»