Григорий Борзенко - Четыре мгновения весны

Удобно усевшись на сиденье водителя, он уже собрался было заводить двигатель, но прежде решил получше рассмотреть своего, если можно так выразиться, крестника.

Маленький пушистый комочек приятно грел ладони, от него веяло теплом и нежностью, да и весь он в целом излучал такую ауру, что Степанычу непреодолимо захотелось заснуть его за пазуху, прижать к груди, что он тут же и сделал.

То, что произошло в следующее мгновение, просто потрясло его! Лишь только этот комочек жизни коснулся его груди, как какое-то неимоверно волнующее, переполняющее его душу эмоциями, чувство овладело им! Вмиг вспомнились неповторимые и такие дорогие теперь его сердцу годы юности, когда он, упивающийся счастливым мигом, впервые прижал к груди крохотное тельце долгожданного первенца и еле сдерживал желание закричать во всю мощь своих легких: «Отныне есть смысл жить на свете! Есть для кого! Нет, не зря я жил! Я оставил след на этой земле!» Долгими зимними ночами он, прижимая такой дорогой его сердцу комочек к груди, ходил взад-вперед по комнате, пел ему тихие и нежные колыбельные песни и сам себе твердил: вот они лучшие мгновения его жизни! Сколько лет прошло, сын уж давно вырос, но внезапно этот лисенок, казалось бы: безмолвная тварь Божья, а надо же! – так затронул его душу, навеял воспоминания, окунул в пелену ностальгии!

Все еще прижимая лисенка к груди, Степаныч вдруг вспомнил и о другом. Когда-то, когда он сам был еще мальчишкой, старший брат принес домой живого зайца. Поскольку они давно разводили кролей, то зайцу тут же определили одну из клеток – пусть живет! Даже подумывали случить с крольчихой, мол, что получится? Однако заяц все чах и со временем издох. Запомнились тогдашние отцовы слова: «Я ведь говорил: не нужно его в клетку садить – он свободу любит! В неволе он умрет! Так и вышло!»

Извлекая из-за пазухи лисенка, Степаныч уже знал, что никуда он его не повезет. Здесь место, где живет его лисья семья, здесь их территория. Возможно, мать-лиса где-то рядом смотрит из-за ствола одного из деревьев и сердце ее в эту минуту сжимается от боли, предчувствуя невосполнимую потерю.

Однако ранка рано или поздно начнет гноится, и тогда… Степаныч достал автомобильную аптечку, открыл флакончик с йодом и обработал ранку.

– Да успокойся ты, глупышка, а то йод в глаз попадет! – приговаривал новоиспеченный ветеринар своему пациенту и делал все, чтобы этого не случилось: не заливал йод прямо из флакона в ранку, а промокал ее ваткой, намотанной на кончик спички.

– Вот это совсем другое дело!

Для верности, чтобы внутрь ранки не попала грязь, эскулап-самоучка вырезал небольшой кружочек пластыря и наклеил его сверху ранки. Впрочем, он понимал, что это не надолго: если пластырь сам не отвалится, то лисенок, чувствуя дискомфорт, лапкой отдерет его, но все же на первых порах это предохраняющее от загрязнения ранки средство, возможно, и сыграет свою положительную роль.

Прежде чем выпустить своего пленника, Степаныч положил его на раскрытые ладони и последний раз на прощание взглянул тому в глаза. Темные глазки-горошинки не мигая смотрели на человека, смотрели так долго и выразительно, что Степанычу показалось: тот все понимает! Конечно же, это было почти невероятно, но человеку казалось, что этот взгляд его меньшего брата был осознанный, все понимающий и всепроникающий! Словно лисенок заглядывал в самую глубину его души, благодарил за помощь и в то же время умолял его: «Отпусти меня, человек! Отпусти! Спаси мою едва начавшуюся жизнь!»

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.