Наг Стернин - Путч будет завтра (Старинный романс)

Поравнявшись с Алексеем Алексеевичем, катер сбросил ход, и сидевший на корме крепкий парень в тельняшке сказал укоризненно:

– Что же это Вы? Мы Вам кричим-кричим. Нехорошо.

– Я не понял, что вы это мне, – оправдывался Алексей Алексеевич.

– Ну да, не поняли, – вздохнул спасатель. – Что Вы вчера родились? Не знаете, что нельзя заплывать за буйки?

– Но я хорошо плаваю.

Спасатель пожал мощными плечами.

– А то я не вижу. Но Вы подаете нехороший пример.

– И даже не в том дело, – вмешался второй спасатель, постарше. – Вы же из нашей бухты поплыли. И все это видели. Вы нас подводите. Ладно бы Вы были лох какой-нибудь, а то… Вы уж, пожалуйста, залезайте в катер, иначе начальство нас так оттрахает – света белого невзвидим.

– Да ну что вы, ребята, – заволновался Алексей Алексеевич, – никого я подводить не хочу, вы только помогите мне, борт у вас высокий, а я в моноласте…

Моноласта привела спасателей в восторг. Они долго разглядывали ее, передавая из рук в руки, попросили разрешения примерить и опробовать. С примеркой, однако же, ничего не получилось, поскольку Алексей Алексеевич, несмотря на высокий рост, ступни ног имел маленькие. Вздохнув, мужики вернули ему моноласту, после чего старший сказал:

– Вот что. В том конце, за набережной, есть маленькая дикая бухточка. Мы Вас туда отвезем, там уже не наша акватория, вот и плавайте себе в удовольствие, сколько хотите и где хотите. А начальству мы скажем, что Вас строго предупредили и вообще… За вещичками будете возвращаться, так Вы уж, пожалуйста, посуху, водой не плывите. Договорились?

Бухточка и впрямь была очаровательна. Окруженная высокими скалами, она была разгорожена валунами на несколько обособленных микропляжиков, усыпанных мелким песком, а самое главное, вход в море здесь был премерзким – рваные камни, заросшие водорослями и усеянные живыми и погибшими колониями мидий и митилястеров с острыми, как бритвы, раковинами.

– Вот и прекрасно, – с удовлетворением заявил себе Алексей Алексеевич, – место чудесное, нашествие отдыхающих ему не грозит.

– Было чудесным, – произнес за его спиной холодный женский голос. – Пока сюда не стали доставлять всяческих “вайпонов” на спасательных катерах.

Алексей Алексеевич обернулся. В глубоком тенистом гроте, образованном двумя сомкнувшимися верхушками огромных валунов, лежала на махровой простыне льдышка из третьего купе. Читала она, между прочим, Борхеса.

– Вайпонов?.. Ах, ну да. Ви Ай Пи. “Особо важная персона”. Я правильно понял? – осведомился Алексей Алексеевич, но девушка, слова его полностью проигнорировав, продолжала ледяным тоном:

– Если дело так и дальше пойдет, здесь будет самое оживленное в мире местечко для уединений. Хоть вывеску вывешивай: “Специально для “вайпонов”. Шагу нельзя будет сделать, чтобы на высокопоставленного уединенца не наступить… О, какая у Вас ласта. Вывезена из Забугорья? Командировочки-поездочки? Америка – Германия – Япония – Весь Свет?

– Приятель привез. Самому мне за границей побывать не довелось.

Девушка высоко вскинула брови.

– Что так? Неужто и мы были невыездной?

Алексей Алексеевич, твердо решивший на все эти вызывающие подначки не поддаваться, пожал плечами. Девушка перекатилась на живот, подперла голову кулачками и критически его оглядела.

– Просто удивительно, – сообщила она окружающему пространству, – как много с началом перестройки явилось нам всякого рода протестантов и борцов. Но невыездной номенклатурный чиновник – это что-то уж и вовсе запредельное.

– А с чего Вы решили, что я номенклатурный чиновник? – удивился Алексей Алексеевич.

– Это написано у Вас на лбу, – безапелляционно заявила девушка.

– Пошлите рекламацию, – посоветовал Алексей Алексеевич, а девушка, подчеркнуто передразнивая его жест, в свою очередь пожала плечами.

– Зачем и кому?

– Своему учителю чтения. Что же это он допускает такой возмутительный брак в работе? А-яй. Непорядок это. Прокол.

– Людей из номенклатуры я чую за версту, – возразила она. – Вы утверждаете, что я ошиблась. В таком случае, считаю себя просто обязанной спросить, кто Вы, сэр? По профессии и роду занятий?

– Мастер по ремонту пишущих машинок. Ну, ладно, поскольку мое присутствие Вас явно раздражает…

– Нисколько, – вклинилась она.

– …то я, пожалуй, сплаваю за этот мыс и посмотрю, что там.

– А там, говорят, еще один санаторий как раз для мастеров по ремонту машинок, – сказала девушка и, повернувшись на бок, демонстративно уткнулась в книгу.