Сергий Чернец - Собрание сочинений. Том девятый. Пороки и привычки

– — – — – — – — – — – —

Однажды я был на берегу озера Байкал, останавливался на пути в посёлок, куда направлялся по работе. И встретилась мне девушка-бурятка, из местных жителей, коренных, в рубахе и в штанах из кожи, одетая в привычную свою одежду. Я спросил у неё дорогу к селению, и пока мы говорили, она с презрением смотрела на моё чужое лицо, совсем не круглое, как у всех бурятов, на мою одежду «тряпичную», европейскую на мою шапку-фуражку, – и в одну минуту ей надоело говорить со мной, всё презрение выразилось на её сморщившемся выражении лица. Она быстро развернулась и ушла прочь. В разных народах своё разное представление о красоте и лица и одежды, и поведения. Внешним образом, человек старается не выражать своего нерасположения к «чужим», но можно почувствовать неприязнь, почувствовать то раздражение, которое переполняет людей.

_____________________

Случилось несчастье в маленьком городке, где жители, почти все знали друг друга, а многие дома в окраинных районах составляли так называемый «частный сектор».

В одной из школ жила мама с сыном в подвальном помещении, – из «понаехавших» или гастарбайтер, с азиатским круглым и плоским как луна лицом – то ли узбечка, то ли казашка, плохо говорящая на русском языке.

Однажды вечером, мальчик сторожихи-дворнички «спрыгнул с постели и наступил на острый топор и повредил ногу» – так она говорила. На самом деле, мальчишка 8 лет игрался в сторожке или колол дрова, или что-то ещё, только ударил он себя по ноге и случилась глубокая рана и он потерял много крови. Когда это случилось никого дома не было, и школа уже не работала. Мальчишка ревел и ждал мать. А когда она пришла, он был уже без сознания, лежал в луже крови. Мама сразу же побежала к ближайшему дому, где жил врач. Его дом в двадцати шагах от школы и все в районе знали о нем, поэтому мать мальчика прежде всего бросилась к нему.

Но каков тип, Николай Петрович! Вот что было, – стучалась она стучалась, чуть окно не выбила. Наконец он подошел и через закрытую дверь порекомендовал отнести мальчика в больницу. Мать через весь город на руках понесла мальчика в больницу, а ведь у врача стояла в гараже машина. Из больницы позвонили учителям, телефон дала дворничка. Учительница, завуч школы помогла. Мальчику требовалась кровь особой группы, и тогда нашлась медсестра, которая отдала свою кровь, и учительница прибежала, у которой была нужная группа крови. Люди приняли участие в судьбе мальчика.

В больнице оказался корреспондент местной газеты и написал статью, которая вышла на другой же день. Статья была написана хорошо – немногословно и в то же время взволнованно и напряженно, в репортаже была живая тревога за мальчика. «И только один человек, – можно было прочитать в статье в самом конце, – в эту ночь показал себя не так, как от него ждали». Так начиналась часть репортажа про Николая Петровича. Врач мог оказать первую помощь – наложить жгут и так далее.

История развивалась более и более.

С корреспондентом газеты я был знаком и предложил ему вместе пойти к этому Николаю Петровичу и поговорить с ним. Мне и самому это было интересно: почему он так поступил – не помог мальчику, больному?

– Я не смогу спокойно разговаривать с этой сволочью, – угрюмо сказал мне Володя (корреспондент).

– Хорошо, разговаривать буду я. Но надо же выслушать его объяснения, мало ли что? а вдруг он сам заболел или что-нибудь ещё?..

И вот мы с Володей поднимаемся на резное крыльцо нового добротного дома, сложенного из яркого фасадного кирпича. В трёх окнах, выходящих на улицу, пылают шапки герани.

– В этом дворце он живет вдвоем с женой, – сказал мне Володя, уже сразу проявляя свою неприязнь.

Дверь оказалась открытой, и мы вошли в застеклённую галерею над двором, под которой стояла машина сбоку от дорожки к дверям дома.

– А-а, печать собственной персоной! – весело воскликнул Николай Петрович, увидев Володю, он возился во дворе со своей машиной. – Что-нибудь случилось? —

– Не со мной, – пробормотал Володя, отвернувшись в сторону.

Я представился доктору и сказал, что нам очень нужно поговорить с ним. Он настороженно посмотрел на меня, на Володю и начал снимать кожаный фартук.

– Прошу вас в дом. —

Он провел нас в кабинет, в котором стоял огромный стол, три кожаных кресла, заслонённая ширмой кушетка и вертящаяся этажерка с книгами. Над столом висел портрет знаменитого русского хирурга Пирогова. В этом кабинете доктор принимал больных. Он вел частные приемы на дому, в основном богатых клиентов и запись к врачу была по длинной очереди.