Екатерина Семенко - Точка возврата

Предвкушала завтраки с круассанами и бланманже, реки шампанского и багеты. Обещала себе обойти все местные достопримечательности в первый же приезд. И непременно так, чтобы осталось много фоточек и ярких сторис, чтобы все вокруг знали: она – Виолетта, переходит в новую половину своей жизни, она взрослая, счастливая и все её желания сбываются.

Ещё позавчера она жила иллюзией, что всё плохое они с Игорем уже переросли и исправили, искренне верила, что теперь у них всё определённо, они семья, любят друг друга и дорожат тем, что имеют.

А как не верить, если налицо все признаки благополучия? Игорь успокоился, отошёл от шумных тусовок и неблагонадёжных друзей, стал хорошо зарабатывать, поддерживать её. Виолетта тоже поутихла, дала ему больше пространства, перестала закатывать истерики и закрываться.

Теперь жизнь близка к её пониманию идеальности. Любимый Киев, блог, она регулярно пишет и её материалы нравятся людям. Виолетта счастлива.

Но если копнуть поглубже, то под слоем внешнего благополучия и любви явственно проступают ростки зарождающейся тревоги. Что-то она упускала.

Где-то очень глубоко в ней тревожно сигналила красная лампочка – индикатор того, что она сбилась с пути, привыкла к стабильности, достатку и не обращала внимание на важное.

По необъяснимой для самой себя причине Виола стала изо всех сил маскировать под свой главный интерес создание семьи. Благополучие в их отношениях с Игорем прочно заняло место в топе приоритетов. Она бросила все силы на то, чтобы успешно справляться со своей ролью.

Этим утром, отматывая назад всё происходившее за последние месяцы, она понимала, что тревожных звоночков было более чем достаточно. У Игоря стали проскальзывать странные фразы, вопросы и намёки, он всё чаще погружался в себя, а сама Виолетта всё чаще ловила себя на том, что по отношению к нему не чувствует никакого трепета.

Она стала вспоминать свою прежнюю страстность, мурашки и чувство влюблённости, которые уже давно не испытывала. Ловила себя на мысли: а что же дальше? Почему они вместе? Куда они идут? Периодически теряла спокойствие и беспочвенно тревожилась, не за него и не за себя, а просто так. Раньше она была как заряженный энергетический шарик: если они ссорились, то взрывная волна накрывала всё вокруг, а если всё было прекрасно, то такой же по силе волной всё вокруг накрывала любовь.

Сейчас же она приучила себя компенсировать недовольство покупками и глушить щемящие в душе опасения показательным лоском, дорогими платьями, причёсками, маникюрами. А свою чувствительность сдерживать, чтобы она не становилась раздражающей для Игоря. Такой она стала: степенной, смирной, спокойной, полной противоположностью самой себе пятью годами ранее.

Виолетта могла бы сказать, что это из-за поведения Игоря она так изменилась, что это она от него не дополучала чего-то или наоборот, получала слишком много. Но это была бы неправда. Причина была не в нём. Скорее наоборот, в него и в отношения она пряталась, чтобы не замечать собственного пути. Чтобы никому, а главное, самой себе не признаваться, что она стала жуткой трусихой, отрицающей свою суть и свои мечты ради призрачной почвы под ногами.

Она это знала, хотя и отказывалась признавать. Каждый день в ней крепло странное беспричинное чувство вины перед самой собой. Как будто она не делала того, что должна была делать. Это был голод, который она не могла объяснить. В душе как чёрная лужа расползалась пустота. Словно Виолетта нарушает какое-то очень важное обещание самой себе. Но какое, вспомнить никак не могла.

А потом начались эти дурацки сбои в матрице. Плохие новости, ссоры с причинами и без, обиды, оскорбления, финальное «люблю» и категоричность во всем. Слёзы, два разбитых сердца и прорва горечи.

Всего за одну неделю в их жизнь вернулось всё самое противное, что, как им казалось, они давно оставили позади. Всего за одну неделю они словно забыли язык любви и стали говорить на разных непонятных друг другу наречиях. Вдруг общий воздух в их уютном пространстве стал ядовитым и тяжёлым. Стены, пол и потолок затряслись от омерзения и словно больше не могли выносить их двоих.

Казалось, ничего уже нельзя исправить, Виолетта задыхалась и ей отчаянно захотелось исчезнуть за тридевять земель, вернуться в свою старую пустую квартиру. Туда, где её угол, её стены, где всё для неё и принадлежит ей, где не нужно ни к кому притираться, мириться с чем-то в ущерб себе, туда, где она сама себе полноправная хозяйка.