Наталия Рэд - Дочь врага народа

Первая и единственная любовь Георгия совпала по времени с не так давно начавшимся появлением переселенцев в их краях. Алтай в те времена привлекал желающих воспользоваться государственной помощью крестьянам и лучшими условиями для земледелия во всей Сибири. Столыпинская реформа дала возможности переселения желающих в Сибирь. Государственные изменения повлияли не только на освоение земли, но и на личную жизнь отдельных граждан. В родную деревню Георгия переехали люди из далекого Казахстана. Отношения между местными и приезжими какое-то время оставляли желать лучшего. Приезжие боролись за свой кусок хлеба агрессивно, называли коренных жителей чалдонами, то есть каторжниками, пытались претендовать на принадлежащую местным хозяевам, но неиспользуемую теми землю. Борьба за выживание и лучшую долю делала свое дело. Алтайские старожилы привыкли к более свободному распоряжению землей, были недовольны новичками и их порядками. Хозяевами себя чувствовали местные, а тут явились на их головы какие-то чужаки, стали свое гнуть против привычного. Но недаром известно о крепости тела и духа сибиряков. Местные крестьяне уважали волю к жизни и тяжелому труду, ибо сами были такой породы. Объединяли людей трудолюбие и самостоятельность. Невозможно было иначе выжить на суровой сибирской земле, воспитавшей много поколений тех, кто своими руками рубил лес при помощи топора, строил себе жилище, выращивал и добывал еду. Улучшались с течением времени и старанием человеческим условия жизни. Передавались из поколения в поколение почитаемые традиции. Старожилы и пришлые люди имели необходимость тяжело и много трудиться. Не уйти было от постепенного их соединения в один народ, живущий здесь, в краях величественной природы с многоликими лесами, бесконечными реками и озерами, живописными горами и ущельями.

Жизнь требовала освоения земли. Земля же требовала продолжения жизни.

Совет старейшин постановил ради укрепления связей местных и переселенцев на Алтай из Казахстана устроить свадьбу между их представителями. Попал Георгий Иванович под это дело. Ему сосватали Авдотью из приезжих. Зазнобу его выдали замуж в другую деревню за богатого вдового старика, чтобы тот о сироте беззащитной позаботился. Уж рыдала девица – рыдала, а толку? Жених прислал за ней тройку крепких лошадей, запряженную в нарядную телегу. Соседки усадили бедняжку туда и проводили восвояси. Невеста желала утопиться. Не решилась на такое дело и покорилась через душевные страдания своей судьбе. Георгия по указанию старейшин мужики заперли в чулане родительской избы, чтобы не мешался, и все дела. Он пережил тот день как самый мучительный в своей жизни. Юноша колотил по двери, пытался ее сломать. Это оказалось бесполезным делом. Георгий хватался руками за голову, плакал в горячке. В конце концов успокоился и уснул. Воля старейшин победила. Тяжело в восемнадцать лет такое перенести, но гнулись люди и жили дальше. Жену свою Авдотью он уважал по праву и не обижал. Она своей судьбе также покорялась. Выстроили совместной силой с отцом и братьями новый дом, как и другим молодым семьям. Без взаимопомощи никуда было в деревне. Сообща мужики лес заготавливали для строительства, сосну, пихту, лиственницу, для отделки – нарядный кедр. Вырубали желоба в бревнах, пилили доски, клали избу старательно и качественно. Для себя делали на совесть, для жизни. Головой коня украшали передний конец бревна – конек значит. Крышу делали прочную, ни в коем случае не соломенную, а досками. С сибирской зимой соломенные шутки плохи. Строительный прогресс шагал вперед. Георгий застал железную крышу. Не сразу строилось новое. Хозяйственные пристройки возникали постепенно. Баня ценилась как обязательный элемент деревенской жизни. Зимой в морозы и мужики, и бабы, и детишки сигали из горячей бани голышом прямо в снег – ух, хорошо!

Согласно природным сезонам люди трудились в поле и дома. Георгий, как положено, за мужскую часть работ отвечал. Авдотья хлопотала все больше по хозяйству у печки с котлами. Красотой она не отличалась, внешность имела заурядную, слегка миловидную. Зато была трудолюбива и старательна. В горнице по традиции стоял красиво накрытый чистой светлой скатертью стол с самоваром и чайным сервизом. Лавки тянулись вдоль стен. Тяжелые сундуки, наполненные нарядами и тканями, а другие под зиму после сбора урожая традиционными печеньями, радовали глаз и желудок. Рецепты выпечки передавались из поколения в поколение. Половики придавали уют избе. Иконы в светлом углу помогали укрепить дух, покаяться и отправиться на новые свершения. Отдельная небольшая печка была в горнице, в остальной избе – другая печь, размером больше маленькой, с полатями для отдыха, настоящая русская. Все это создавали те, кто жил здесь, своим личным трудом, усилиями во благо. И получали они в награду то, что имели – зажиточное хозяйство, надежную крышу над головой, уют, нужные вещи, отдых по выходным и праздникам, уверенность в себе и завтрашнем дне. Не зная того, что рухнет все в одночасье, что заберет лихолетье их многолетние старания и даже жизни, работали крестьяне-кулаки на славу. Один из братьев Георгия, в отличие от других выросших в их семье детей, отделившихся в свои дома и хозяйства от родителей, пристроил к родительскому дому свою избу. Жена его Ульяна вредничала, обижалась на мужниных родственников. Она садилась в злобе на лавку и кричала «ничего не буду делать! Насеру я вам!» Выпустив таким образом недовольство и отдохнув от повседневного труда, Ульяна возвращалась к делам. Кто смеялся над ее выступлениями, кто сочувствовал. Потом очевидцы рассказывали, что сразу после смерти действительно обделалась бедная женщина. Никто не придал бы естественному явлению значения, если бы не пожизненные угрозы Ульяны это сделать всем назло.