Олег Андреев - Манок на рябчика

– Привет! Мертво спишь… С бодуна?

Милый участливый голос, чуть низковатый и не бесит, даже греет на ветру.

Витя не ответил, не напрягся, только глубоко вздохнул.

– Поняла… Скажи хоть, какой это берег – левый или правый? Мне, на самом деле, всё равно, я в контакт пытаюсь войти. Здесь в пустыне больше не с кем общаться.

Говорить Витя не хотел, но не слушать повода не было.

– Вот я и смотрю, такой понятливый человек. Дай, думаю, пойду пообщаюсь.

«Скажи бедной девочке честно: у тебя есть где жить?

Он не поднял головы, промолчал. Что тут скажешь, Москва – город маленький, город улыбок…

– Я серьезно…

«Серьезно… Забавная девчонка… Шорты с лямочками, белоснежная футболка «Адидас», настоящее всё, новенькое, чистенькое.

Витя, ты интеллигентный человек, хоть и полугнилой, конечно, хоть и с похмелья, но… Надо подняться на ноги, свернуть полотенце, накинуть рубашку, надо идти домой, если объект не опознан, сделать вид, что спешишь». Он поднялся, свернул, накинул и вдруг алчно захотел горячего супу. Дома не было супа, но очень захотелось похлебать.

– Супу хочешь? – спросил Витя.

Она улыбнулась – не виновато, не обиженно… А Витя, смахнув песчинки с бровей, посмотрел на ее руки – не специально, просто попались на глаза.

– Не хочу…

Она по-гусарски приложила ко лбу два точеных пальца и зашагала к своему логову – сумке и большому пляжному полотенцу. Аккуратно запихала в баул полотенце, выпрямилась, заложила руки за голову, скрестив на затылке ладони, и продолжала стоять к нему спиной, обдуваемая ветром.

Витя сделал шаг и еще один, пошире… Будь пляж хотя бы чуть-чуть заполнен, пусть десятком всего человечков, самых любых, самых никаких, невзрачных, он бы не двинулся в ту сторону. Но было всего двое – водитель и пассажирка. Он делал шаги из-за контраста. Через пять минут всё могло бы измениться бог весть в каком направлении, запросто могло.

«Пять минут, пять минут»… Он переставлял ноги по песку, в движении взвесил на ладони ее сумку.

– Цветные металлы?

Девушка вздрогнула. Не заметила его.

– Напугал…

– А ты вся в себе? Пошли… Или ты роль на мне разучиваешь?

– Почему роль?

– Тогда пошли… Тебя как звать-то, странница?

– Доздраперма.

Он шел в среднем темпе, «тетенька» шла рядом и молчала… Она вполне могла сказать: «Ну, ладно, я пошутила» или спросить: «А куда мы идем?» Тогда бы Витя просто разжал руку, сумка упала бы на тротуар характерным шлепком, а он почапал бы дальше не оборачиваясь.

Витя открыл дверь, занес сумку и поставил ее под вешалку. – Заходи, не стой под стрелой! Будь как дома, но не забывай, что в гостях.

– А ты… один?

– Нет, к сожалению. Отец, мать, две сестры, брат с женой, племянник. Они на работе сейчас все, племянник в лагере в пионерском. Но это ничего. Семья у нас простая. Живи на здоровье, пока не приперлись, а там, как повезет, может отобьешься… Ты, вообще, животных-то любишь?

– Я же сказала, что есть не хочу.

– Прекрасно, тогда нас ждут великие дела…

Витя обвел рукой объем комнаты, стоя спиной к гостье.

И, не поворачиваясь, спросил, есть ли у нее паспорт.

– Есть… Показать?

– Да шучу я, зачем мне твой паспорт. И так ясно, что ты Доздраперма.

– А я так полагаю, что не совсем!

И таким нержавеюще-стальным прозвучала фраза, что Витя из интереса повернулся.

На его доброе лицо совсем недобро глазело блестящее дуло дамского «вальтера».

– Шутить буду я теперь…

– О! Злая какая. И это стреляет?

– Само нет, но если на курок надавить слегка пальчиком…

– Разве что слегка… На всю родню, милая, патронов не хватит. Ты чего, в ГИТИС какой-нибудь не поступила?

– Ты уже спрашивал… не угадал…

– Не наскучило еще шутить?

– А ты прямо и не боишься?

– А я прямо и не боюсь… Уж очень он деревянный. Из дуба?

Она протянула ему пистолет несколько разочарованно.

– Из груши… Как догадался, что он деревянный?

– Долго объяснять, знаешь, и нудно. Хотя впотьмах, пожалуй, проканает. Как тебя зовут-то, на самом деле?

– На самом деле Марина…

– А меня зовут Виктор Станиславович…

Марина тут же встала по стойке смирно.

– Очень приятно, Виктор Станиславович! Разрешите пожить у вас недельку, Виктор Станиславович?! А там придумаю чего-нибудь…

– Чего ты придумаешь? Как говорят французы, ne pari muru. Выгнать я тебя всегда успею. Может быть, я к тебе привыкну. Здесь три комнаты.

– Разрешаете?! За… услуги?..

– А ты на халяву хотела отсидеться? Нет, дорогуша. Швабра в ванной, мешать не буду. Ты извини, я очень спать хочу…