Н. Бакторн - Клодет Сорель

– Ну что, Стоянович, начнем? – обратился к пришедшему один из мрачных, видимо, старший.

– Начнем, – согласился тот.

– Значит, дело тут такое, – старший положил тяжелую руку на столешницу. – Константин Алексеевич Стоянович, он же – Костя Мячин, которого мы все хорошо знаем, наш бывший товарищ по Боевой организации. Костя вместе с нами участвовал в эксах, еще до революции вел активную партийную работу. А недавно был осужден, получил десятку, но освобожден досрочно – за ударную работу на строительстве Беломорско-Балтийского канала. И даже был принят после этого на работу в органы, в ведомство товарища Бермана [2] Матвей Давыдович Берман (1898–1939) – высокопоставленный сотрудник ЧК-ОГПУ-НКВД СССР, комиссар госбезопасности 3-го ранга. Начальник ГУЛАГа с 1932 по 1937 г. г… . В данный момент служит начальником исправительно-трудовой колонии, то есть, как видите, чекисты оказали ему самое высокое доверие, поставив охранять и перевоспитывать контру.

Сидящие вокруг стола одобрительно загудели. Старший поднял руку.

– Но есть тут одна загвоздка. Константина Алексеевича в свое время исключили из партии, и теперь, чтобы снова встать в ряды партийцев, ему нужна рекомендация. И не формальная бумажка, а рекомендация старых испытанных товарищей. То есть, нас.

Старший неожиданно улыбнулся.

– Какие будут мнения?

– А пусть расскажет, как он в Китае вместе с беляками оказался! – неожиданно злобно выкрикнул кто-то.

Мужчина с васильковыми петлицами встал, оправил гимнастерку.

– В Китай я бежал, спасаясь от расстрела.

– А почему в Китай-то? Не мог бежать к нашим?

– Не мог.

– Почему?

Мячин-Стоянович помолчал и быстро заговорил:

– Можно подумать, что для присутствующих это какая-то тайна. Бежать к своим я не мог, потому что белогвардейская контрразведка выпустила за моей подписью воззвание к красноармейцам с призывом переходить на сторону Комуча [3] Комуч – Комитет членов Всероссийского Учредительного собрания. Первое антибольшевистское всероссийское правительство России, созданное в 1918 году в Самаре. В сентябре 1918 г. преобразован в Уфимскую Директорию, объединившую и заменившую собой Комуч. Директория разогнана Колчаком в ноябре 1918 года. .

– Что такое «Комуч»? – шепотом спросил Кузин у коллеги. На них обернулись.

– Комитет учредительного собрания, эсеры и меньшевики. Потом расскажу! – так же шепотом ответил Финкельштейн.

«Беляки, в общем», – понял Кузин.

– А ты такое воззвание не подписывал? – язвительно спросил бритый.

Стоянович задумался, нервно потеребил край скатерти.

– Подписывал, – неохотно признал он и торопливо продолжил. – Но это было частью задуманного плана.

– Да какого там плана! – махнул рукой вопрошавший. – Сказал бы прямо: проявил трусость и предательство и перешел на сторону белых…

– Стоп! – воскликнул «гулаговец». – Никакого предательства не было! Была остроумная разработка, которую мы придумали с Андреем…

– С каким Андреем?

– Со Свердловым. У Якова еще с подпольной работы была кличка «товарищ Андрей». Так вот, я должен был завоевать доверие эсеров, пробраться в Комуч и вести там подрывную работу.

– А на хрена ж ты при этом воззвание-то к красноармейцам писал? – не унимался вопрошавший.

– А что бы ты на моем месте сделал? – в свою очередь резко поинтересовался Стоянович.

– Перед тобой стоит выбор: или тебя расстреляют как провокатора – и ты провалишь все дело, или ты жертвуешь во имя революции своим добрым именем и спокойно ведешь подпольную работу. А я ее вести умею, вы знаете.

Один из сидящих кивнул: мол, знаем.

– Я, естественно, выбрал второе. Дело революции важнее личного.

– Ну да, – неожиданно съязвил бритый. – То-то ты сразу в Китай свалил!

– Да не сразу! – раздраженно ответил Стоянович. – Сразу! Они мне все равно не поверили. Арестовали, отправили в Челябинск и сдали белочехам. На расстрел.

– Ну, и что ж тебя не расстреляли?

– Да лучше бы расстреляли, чем вот так вот сейчас стоять перед старыми боевыми товарищами и бесконечно оправдываться. Ты, Филин, думаешь, это легко? Доказывать, что ты не предатель, не враг, что ты не сдал своих товарищей, что никто из-за тебя не погиб, что из-за чудовищного стечения обстоятельств ты ничего не успел сделать во имя победы нашей революции. Легко, как думаешь? А скрываться чуть не 10 лет в Китае – легко? А отсидеть за преступления, которых не совершал – легко?

– Ладно тебе скулить. Гимназистка какая-то, – старший явно злился и был не расположен к старому соратнику. А Кузину Стоянович-Мячин неожиданно понравился. Искренний товарищ. Хотя, конечно, перейти на сторону белых… Но ведь симпатичный мужик-то. А вдруг и впрямь разведчик? Так тогда он просто герой!