Надежда Нелидова - Медбрат. Записки студента

Помните, археолог в «Джентльменах удачи» говорит: «Посадят вора в чан с дерьмом… и возят по городу. А над ним янычар с мечом, и через каждые пять минут как вжи-ик мечом над чаном. Так что если вор не нырнёт – голова с плеч. Так весь день в дерьмо и нырял».

Теперь вместо «вора» поставьте участкового терапевта, вместо «янычара» – пациента и чиновника, а вместо «каждые пять минут» – 12 минут, отведённые на приём больного. И картинка готова. А не хотите весь день нырять в дерьмо – наработайте баллы медсестрой- медбратом во время учёбы.

Они хотели разом убить трёх зайцев. Решить вопрос с острой нехваткой среднего медперсонала (вкалывать за гроши дурных нема) – раз. С острой нехваткой терапевтов (вкалывать за гроши дурных нема) – два. С переизбытком частных клиник – три. А то ишь, эти негодяи в белых халатах взяли моду устраиваться где платят больше. Дружно рванули в лакомые деликатные отрасли: проктологию, урологию, гинекологию, дерматовенерологию и пр. Твари неблагодарные. Оголили передовую – нищенские муниципальные больницы.

Странно, почему чиновникам не пришло в голову убить трёх зайцев другим способом: просто нормально оценивать труд докторов? А то ведь у простых врачей и сестёр не зарплата – а раздача супа бездомным.

Заступаю на смену. В очередной раз «обрадовали»: нештатная ситуация. Моя сменщица не успела ни документы заполнить, ни процедуры провести. Блин, да сколько можно, каждый день у них аврал и внештатная ситуация.

Ну да где наша не пропадала. Бодро замурлыкал под нос: «И живу я на земле доброй за себя и за того парня. Я от тяжести такой горблюсь…»

К отбою согнулся в прямом смысле. Стою мокрый как мышь посреди коридора: в одной руке штатив с капельницей, в другой охапка назначений. Ноги, намотавшие за день не меньше 15 километров, дрожат, тыква не соображает. Рот открыт как у птенца, взгляд бессмысленно и загнанно шарит вокруг. Должно быть, видок был жалкий.

Женщины, совершавшие перед сном променад по коридору, пожалели: «Что уж ты, сынок, себя изводишь?» Скажите, блин, это румяным реформаторам.

До двух ночи заполнял кипу историй болезней. Начинаю осваивать знаменитый медицинский почерк «как курица лапой». На лекции нам привели цифры: за последние 15 лет в российском здравоохранении пишбумагу «Снежинка» стали закупать в 45 раз больше! Картриджей для принтера – в 140 раз больше! Шумим, братец, шумим! Дела идут, контора пишет.

При этом в отделении нет лейкопластыря, чтобы зафиксировать иглу в вене. Приматываем скотчем – пламенный привет отечественному здравоохранению! На свои деньги беру в аптеке пластырь: рулончик 100 рублей. Боюсь, скоро придётся самому закупать бинты. К сведению: за ставку получаю чистыми на руки 12 тысяч рэ.

Управился с писаниной, лёг в сестринской – за тонкой стенкой туалет. Там мужик из левого крыла, с раком прямой кишки, на унитазе кряхтел всю ночь, четвёртая стадия. Ладно, попался терпеливый, а то некоторые кричат как в гестапо у папаши Мюллера. Таких спешно отправляют домой «на долёживание».

Так и проворочался на диване. Трудно уснуть, когда каждую минуту могут привезут экстренного. Завидую напарнику: того в любое время, в любом месте и любой позе уложи, и хоть Рамштайн над ухом вруби на всю мощь – дрыхнет как суслик.

7 мая. Умер пожилой мужчина. Поступил с головокружением и лёгкой тошнотой. Привезли по скорой ближе к ночи. Врач не успел даже до него дойти и назначить исследование: на нём одном три этажа (ещё раз привет Министерству здравоохранения и лично госпоже Скворцовой!)

Известно, что у мужчины семья, но навещала его только пожилая сестра. Приносила магазинное, самое дешёвое: плавленый сырок, упаковку сока, пачку вафель. С гордостью рассказывал, что является участником тылового фронта, что День победы – и его праздник. Мальчонкой встал к станку. Чтобы дотягиваться до пресса, под ноги ставил ящики из-под патронов. Греть коченевшие ручонки бегал к костру, его разжигали прямо в цеху.

Во время работы боялся свалиться и уснуть где стоял. Если бы при этом пресс искалечил руку – вполне могли признать малолетним вредителем. Как-то шёл домой мимо пекарни – привалился к забору, потерял сознание от сытного хлебного духа. Замёрз бы в сугробе, спасибо, прохожие растолкали.

Рассказывал, всё больше задумываясь, замедляясь, как бы прислушиваясь к себе, путаясь и заплетаясь языком. И вдруг умолк, голова запрокинулась. Рот слева мелко задрожал, потёк слюной и искривился подковой книзу, и левая рука упала как плеть. Острое нарушение мозгового кровообращения. Ещё подряд два приступа…