Григорий Аркатов - Перпендикулярность

Я окинул своих товарищей пылким взглядом, глубоко вдохнул приятную вонь костра, гулко откашлялся и, несмотря на то, что после двух бутылок коньяка моих друзей несколько развезло, начал свой рассказ:

– Каждый хоть чуточку уважающий себя человек непременно стремится придерживаться своего собственного мнения. О можно назвать натуральным бредом, ахинеей, продолжительным сумасшествием, продуктом белой горячки, шизофренией… Но оно свое, родное… И в итоге за это маленькое безумие придется заплатить. Причем те, кто однажды постучат в вашу дверь, затребуют самую высокую цену из возможных.

Я еще раз осмотрел всех тех, кто собрался вокруг костра, и спросил:

– Кто из вас готов умереть за свое мнение?

Они осторожно переглянулись, однако ни звука, ни ползвука не вылетело из их уст.

– Неужели ваше мнение так ничтожно, что вы не в состоянии встать на его защиту?

– Я готов защищать свое мнение, – Паша всегда отличался тем, что никогда не воспринимал чужие слова как должное, всегда спорил, – Но только не ценой жизни. Смерть не есть выход.

Между тем я строил на своем лице монументы невозмутимого спокойствия.

– Помнишь нашего преподавателя по офтальмологии? Он говорил, что все учат нас, как лечить, но никто не учит тому, как вылечить. С тобой примерно такая же ситуация: ты готов защищать, но не защитить.

…Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каина, и сказала: приобрела я человека от Господа. И еще родила брата его, Авеля. И был Авель пастырь овец, а Каин был земледелец…

– А ты готов? – воскликнула Инга.

– Готов!

– Даже прямо сейчас?

– Всему свое время.

– Это твоя очередная хитроумная уловка, – заявил Захар, протирая свои покрасневшие от алкоголя глаза.

– Жизнью бросаются самоубийцы, а умные люди жертвуют ею по необходимости.

– Но как ты поймешь, что время пришло? – спросила Инга.

– Пойму. Не я первый, не я последний. В душе вы тоже способны на это и в нужный момент вы сделаете свой личный выбор.

Паша тихо рассмеялся. Взглянув на него, я тоже улыбнулся.

– Я рад, что хоть кто-то из вас способен трезво мыслить.

– О чем ты?

– Всё, что я только что говорил, не имеет никакого значения.

– То есть?

– Это была всего лишь преамбула, и я продолжу, если вы еще не раздумали меня слушать.

– А о ком ты собираешься нам рассказать?

– О том, кого звали Сократ.

– Кажись это какой-то философ? Вероятно, ты решил нас усыпить.

– Не пугайтесь, друзья. Моя цель иная.

– Тогда что же совершил этот чёртов Сократ, если ты прилип к нему, как банный лист.

– Он тоже имел свое мнение. Это мнение не нравилось другим, и они попытались заткнуть ему глотку.

– Так он не сдался?

– Не все подобны слабаку Галилею.

…Спустя несколько времени, Каин принес от плодов земли дар Господу, и Авель также принес от первородных стада своего и от тука их. И призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился и поникло лице его. И сказал Господь Бог Каину: почему ты огорчился? и отчего поникло лице твое? если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним. И сказал Каин Авелю, брату своему: пойдем в поле. И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его…

– Сократ жил в Греции в 469–399 годах до нашей эры. По сути, он был скептиком, но не вынуждал других принимать свою точку зрения, а особым способом вопрошания заставлял каждого человека выражать свою внутреннюю философию. Он учил, что душа существует до тела и перед погружением в тело наделяется всем знанием. Когда душа входит в материальную форму, она притупляется, но последующими рассуждениями о чувственных объектах она пробуждается и восстанавливает свое исходное знание. На этих посылах была основана его попытка стимулировать мощь души через иронию и индуктивное размышление. Единственным предметом его философии был человек. Он провозглашал философию дорогой к истинному счастью, а цель философии – двойною: размышление и постижение Бога и освобождение души от материального плена.

О Боге он говорил: «Что Он есть, я не знаю; я знаю, чем Он не является».

Однако для многих Сократ был как в глазу бревно. Особенно он был неугоден для некоего Анита.

…И сказал Господь Бог Каину: где Авель, брат твой? Он сказал: не знаю; разве я сторож брату моему?..