Юрий Колонтаевский - На ладожских ветрах

К а р я к и н а . Да. Это важно?

З а м я т и н . Именно. У нас нет права предлагать им работу, связанную с риском для жизни.

К а р я к и н а . Да какой же здесь риск? Ведь только на стадии загрузки…

З а м я т и н (терпеливо объясняя) . Несколько лет назад, ты еще не работала у нас, при зачистке пьяной бочки рабочий вместо медного взял стальной молоток. И где он, дубина стоеросовая, откопал этот поганый молоток? Мы тогда не досчитались сразу четырех ребят. Старшему, Павлику, было двадцать шесть. А ведь габарит уже отлили и вывезли. Регламентные работы всегда выполнялись вручную, экономили растворитель и время, конечно… Казалось бы, никакой опасности. А получили четыре полупустых гроба, четыре вдовы, трое ребятишек-сироток. Я не хочу брать ответственность на себя. Последняя авария, уже при тебе, слава Богу, без жертв.

К а р я к и н а (заметно волнуясь) . Я была у директора. Он одобрил это решение.

З а м я т и н (внимательно разглядывает Карякину, точно видит впервые) . А ты, смотрю, самостоятельная… расторопная, вот и к директору побежала… без моего ведома…

К а р я к и н а . Он сам вызвал меня.

З а м я т и н (сухо) . У него есть такое право, а у тебя обязанность – доложить непосредственному начальнику, то есть мне, что идешь к директору. Напоминаю, потому что ты начинаешь об этом забывать. Я должен быть в курсе, о чем ты собираешься толковать, понятно?

К а р я к и н а . Понятно.

З а м я т и н . Вот и договорились. А ты знаешь, это же хорошо. Вот пускай он и подписывает временные инструкции. В них должны быть упомянуты люди.

К а р я к и н а . Зачем же упоминать людей, если только при загрузке?

З а м я т и н . А много ли остается после загрузки? Или людей на самом деле не будет? Ладно. Мне теперь некогда, я уже опаздываю. Начальник главка не должен ждать, еще успею встретить на границе. А вы готовьте испытания, готовьте. На всякий пожарный случай.

Час спустя. Вновь те же щелкающие шаги, в кабинет входит Карякина – та же уверенность и напор. Следом идет Юрий Андреевич, представитель Института и разработчик рецепта топлива.

К а р я к и н а (на ходу) . Жанночка, шеф звонил?

Голос Жанны из приемной. Нет, Ольга Владимировна.

К а р я к и н а (возбужденно) . Подождем. Садитесь, Юрий… простите, все никак не запомню вашего отчества…

Ю р и й А н д р е е в и ч . Андреевич.

К а р я к и н а . Так вот, Юрий Андреевич, сегодня все решится. В том числе быть нам или не быть. (Смотрит на часы) . В эти именно минуты. Странно, никогда так не волновалась… Как перед экзаменом. Нам долго не везло…

Ю р и й А н д р е е в и ч . Наслышан.

К а р я к и н а . И что же говорят? Нет, вы не подумайте, будто мне не терпится вызнать… Просто интересно.

Ю р и й А н д р е е в и ч . Я читал заключение комиссии.

К а р я к и н а (перебивает раздраженно). Бумажки я тоже читаю, а, бывает, составляю сама. Не в них суть, есть кое-что кроме.

Ю р и й А н д р е е в и ч . Кроме – только слухи.

К а р я к и н а . Неважно. Иногда в них есть то, что необходимо знать…

Ю р и й А н д р е е в и ч . Ясно. Так вот, вкратце слухи сводятся к тому, что сначала вы напороли с проектом переоборудования старой мастерской, а уж затем благополучно подняли ее на воздух, чтобы, как говорится, концы в воду.

Дверь отворяется – в кабинет заглядывает Леха, муж Карякиной.

Л е х а . Мама… оказывается, ты здесь? Я вот заявление приволок. Как сказала. Подпиши. А папашки, что, нету?

К а р я к и н а . Подожди в приемной, он скоро будет, тогда и подпишем.

Л е х а . Мама…

Карякина. Иди!

Леха, кивнув, скрывается.

К а р я к и н а . Значит, так и болтают? Что ж… этого следовало ожидать. И все – Дима.

Ю р и й А н д р е е в и ч . При чем здесь Дима?

К а р я к и н а . А вы что, не знаете? Между нами война не на живот, а на смерть. Никаких сил не осталось…

Ю р и й А н д р е е в и ч . У Димы действительно зуб на вас, но болтать…

К а р я к и н а . Конечно, мужская солидарность, понимаю. Если бы еще дело не страдало от этой самой солидарности. Впрочем, плевать. Дима меня терпеть не может, но ведь это же не причина, чтобы работать спустя рукава. Так?

Ю р и й А н д р е е в и ч . На него не похоже.

К а р я к и н а . Еще как похоже. Дима не может согласиться с подчиненным положением – убежденный анархист, подчинение его угнетает. А уж подчиняться женщине, бабе, как он говорит, и вовсе позор. Между тем я сплю и вижу, как он избавляется, в первую очередь, от подчинения мне. Я даже проявила инициативу – предложила организовать отдел автоматики. Специально для него. А что? Почему бы нам всерьез не заняться автоматизированным управлением технологическими процессами? У вас в НИИ есть такой отдел?