Дмитрий Шашков - Донбасс / «Бездна бездну призывает…»

Но конец рабочего дня всё же приготовил ей ещё один сюрприз, которого она вовсе не могла ожидать. Она увидела мужчину, молодого и властного: он зашёл к ним всего на минутку отдать какие-то распоряжения другим офицерам и окинул сидящих за бумагами и компьютерами женщин таким ласковым и спокойным взглядом, что ей показалось, что именно с ним – и только с ним – она обретёт давно потерянную уверенность в себе и в жизни, покой и радость.

На недостроенной низкой стене из мешков с песком сидели четыре усталых человека и курили по очереди одну на всех сигарету, передавая её друг другу негнущимися пальцами. Змей наконец куда-то ушёл, пресытившись, должно быть, своей властью, и теперь им можно было вдоволь отдохнуть. За себя он, правда, оставил того самого паренька в бушлате и трениках, громко распорядившись сторожить «роботов» и стрелять в случае чего без предупреждения, но тот интереса к ним не проявлял и сидел в сторонке, уткнувшись в телефон, а автомат мирно лежал у него на коленях, словно диковинное домашнее животное.

– От такой работы и сдохнуть недолго, – сказал Петя, чтоб завязать разговор. Когда-то он не курил, а теперь с жадностью затягивался их единственной сигаретой с отломанным наполовину – для крепости – фильтром.

– Э-э, жизни ты не видал! – протянул его худой напарник. – Знаешь, как бывало с кентами на зоне? И не такое бывало!

– А что бывало-то?

– Да всякое бывало… А ты, значит, хорошо жил до войны?

– Да не жалуюсь…

Разговор всё ещё не получался, когда из одноэтажного здания бывшего сельского клуба, используемого теперь как расположение, показалась невысокая коренастая фигура с карабином за спиной.

– А-а, дядя Женя идёт! – прокомментировал Худой. – Смотри, Саня, – зашептал он заговорщически пареньку с телефоном, – возьми автомат в руки, а то опять скажут, что спишь на посту.

– Да я и не спал! – резко ответил вдруг Саня, гневно взглянув на Худого, а затем и на Петю.

– Не спал-то, не спал, – по-отечески поддержал его подошедший дядя Женя, – а всё же нарушителя прошляпил… А ты что на наших бойцов кидаешься? – неожиданно обратился он к Пете. – Может, ты за укропов? Диверсант?

– Как же я за укропов?! – опешил Петя. – Да я их крошить буду, только автомат дайте!

– Да много ты их с автомата накрошишь…

– У него, дядь Жень, – вступился неожиданно Худой, – до войны знаешь какая жизнь была! А всё из-за укропов развалилось. Он их теперь зубами рвать готов, не то что автоматом!

– Ну а чего ж тогда, – дядя Женя теперь пристально смотрел на Петю, – чего ж в ополчение не пошёл?

– Да я готов хоть сейчас, вы не берёте!

– Сейчас-то ты готов, а война уже полгода как идёт.

– Я раньше это… – замялся Петя, – я сейчас зато готов! Кровью смыть!

– А кровью, Петь, не надо, и так много её очень… Ладно, поработаешь пока, а там, может, командир тебя и правда примет. Мы вот с Саней, может, его даже потом попросим, да, Саш? – Да запросто! – подтвердил Саня. – Такой здоровый нам нужен, – взглянул он на Петю, – «покемона» ему дадим!

– Что?! – не понял Петя.

– Пэ-ка-эм, – засмеялся Саня, – пулемёт, короче.

Среди непривычной ей пока военной ритуалистики центральное место занимал продолжительный обряд, совершавшийся каждое утро, – построение. И этот обряд ей нравился исключительно, потому что благодаря этому ритуалу она каждое утро могла видеть его, своего командира. Он, как она сразу поняла, был в их батальоне одним из самых главных, потому что часто именно он организовывал утреннее построение батальона и церемонно докладывал перед строем прибывшему комбату: «Батальон для проведения развода построен», – и что-то там ещё, что положено. В такие моменты она могла любоваться им не таясь: он был перед строем, и сотни глаз были устремлены на него и на комбата, но последнего она видела реже, и он её мало интересовал. Её вообще теперь никто особенно не интересовал: всех затмил новый герой её сердца.

Ей и среди дня нередко удавалось полюбоваться им: он всегда был в гуще дел и кипучей деятельности. Более того, казалось, он и организовывает любое дело. Вот прибыл гружёный «Урал» с продуктами для столовой, или материалами, запчастями, боеприпасами, или ещё каким-нибудь добром. Её герой организовывает разгрузку. Быстро, чётко отдаёт приказы как из-под земли появившимся рядом с ним солдатам, собранным так же молниеносно из разных рот и отдельных взводов… Огромный грузовик оказывается такой малостью! Кузов его пустел, казалось, моментально, и военные уже принимались за следующее дело.