Александр Брыксенков - Женщина с изнанки

Увидев детей с цветами, Мана тихо улыбнулась, а дети стали гладить Маню и дрожащими, тонкими голосочками умолять её: «Манюшка, не уходи! Манюшка, не умирай!»

Манюшка не умерла. Она постепенно стала возвращаться к жизни. Через три дна по своей инициативе приехал в деревню фельдшер. Он был удовлетворён состоянием больной. Отсыпав с десяток таблеток. Иван Петрович велел обтирать больную уксусом и поить мятой с мёдом

При отъезде фельдшера мама Мани вручила ему десяток яиц и опалённую куриную тушку. Всё правильно – вылечил, получи благодарность!. Не то, что в наше время: ты сначала заплати эскулапу, а уж вылечит он тебя или нет – это большой вопрос. Поправлялась Маня медленно, но. тем не менее, через две недели она все-таки вышла на улицу. То-то у детей было радости.

А жизнь становилась всё суровее. В лавке исчезли продукты. По деревням стали ходить старшие школьники и читать колхозникам инструкции по распознанию иприта и люизита, а также фосгена и дифосгена. Оказывается, фосген пахнет миндалем. Поскольку в деревнях миндаля в глаза не видели, то все эти читки были для галочки.

Вскоре в деревнях, в тои числе и на Маковне, развернулся военный госпиталь. Раненых разместили в здании школы и по избам, выселив хозяев на кухни. Война стала очевидностью. На горизонте по ночам видны были вспышки, слышался гром канонады.

В войну сельские девушки с охотой шли в армию. Там они становились санитарками, сёстрами при госпиталях, связистками, телефонистками, при штабах, шофёрами, снайперами. Они уходили от голодной жизни (на трудодень в колхозах выдавали по 100—150 граммов зерна), от унылого существования (все парни на фронте).

Вот и Маня вышла из колхоза и нанялась прачкой в госпитале. Вскоре она отошла от гнойного и кровавого белья и бинтов: её зачислили на должность санитарки.

Когда фронт подошел вплотную к деревням, в которых был распложен госпиталь, медиков эвакуировал подольше в тыл. Вместе с госпиталем эвакуировалась и Маня.

Через несколько месяцев Маня появилась на Маковне (немцы до деревни не дошли). Она снова была беременна. И ей снова пришлось обратиться к бабе Фросе. Но не для прерывания беременности, а наоборот, для получения помощи при родах. Маня благополучно разрешилась от бремени крепким крикливым карапузом. А вскоре прикатил в деревню на виллисе молодой полковник и увёз Маню и сына с собой в Струю Русу к его новому месту службы, где они тут же и расписались.

Манина жизнь состоялась. Ну и слава Богу. В то военное время такое было дано далеко не каждой несчастной советской женщине.

Пастораль

2

3

«Кармен»

Алексей Георгиевич осиротел. Совсем сиротел. Интеллектуальный мир, в котором он вращался всю свою жизнь умер. В полном смысле этого слова. То есть умерли все корифеи, все звёзды создававшие и озарявшие этот мир. Все, все, все – даже звёзды второго плана такие как Лимонов, Моисеев, Бондырев, Задорнов.