Сергей Триумфов: Паутина любви. Рассказы

Я потерял голову. Нет, я весь головой и телом был внутри тебя и вокруг больше ничего и никого не существовало. Какой сказочно-сладкий восторг находится в глубинах твоего тела, исследовать его, открывать самые потаенные места, терять сознание, а потом снова врываться, замедлить, отдышаться и снова потерять сознание от заоблачных ощущений. И каждый раз, придя в себя, опять я хотел нового, необычного, такого, чего я еще не испытывал. Твои ноги раскрывались шире, словно ты говорила: «Теперь я вся твоя». И мне хотелось узнать тебя всю, хотелось, чтобы я заполнил тебя всю, чтобы вся до последнего уголка принадлежала мне. Мои движения стали быстры и лихорадочны. Я должен, должен добраться до самых дальних потаенных мест. Я просто несся к непонятной, но заветной цели. Твои сначала отдельные стоны перешли в один сплошной крик. Твоя грудь испуганно металась, словно хотела убежать и спрятаться куда-нибудь от такого напора. Одеяло и подушки бесследно исчезли.

Мое желание, которым ты сумела меня наполнить, и которое уже переполнило меня до краев, оно вырвалось густым мощным потоком, заполняя тебя всю, смывая все преграды на пути. Оно заполнило все низины, потом добралось до вершин гор. И мы увидели, как напряглись и набухли твои соски, и из них вдруг острыми струйкам поднялись вверх фонтанчики моего желания. А я не мог остановиться. Мое желание, которое сотворила ты, должно все без остатка принадлежать тебе. Я продолжал свои бешенные движения. Я с такой силой входил в тебя, что приходилось удерживать тебя за плечи. Ты продолжала кричать, хотя твой голос охрип.

Каждый раз, когда доходил до конца, до самых тайных сокровищ твоего живота, желание, которое у меня никак не заканчивался, ураганным потоком врывалось в тебя. Вдруг твое тело замерло и обмякло. Так бывает в природе минута тишины перед страшной бурей. Сначала раздался крик. Крик необузданный и дикий. В нем была радость и первозданность. Так кричат женщины три раза в своей жизни: когда рождаются, когда рожают и когда… невозможно удержать в себе желание, которое ей подарил мужчина. Этот крик не подчиняется правилам приличия, он не подчиняется самой женщине. От него лопаются барабанные перепонки, рвутся голосовые связки, он разносится далеко вокруг и улетает бесконечную космическую даль.

Твое тело вздрогнуло и тут же заметалось по кровати. Оно вырвалось из моих рук и танцевало безудержный первобытный танец. Твои бедра, живот трясло, как под электрическим током, тело извивалось какой змеиной гибкостью, руки хватали то простыню, то воздух, словно пытались найти какую-то опору, которая бы помогла выжить. Ты плакала и смеялась, стонала, визжала и кричала, словно потеряла рассудок. Тебя уже не было здесь. Ты уже улетела. Но я в последний момент, успел отдать последний поток нашего желания. Такого блаженства я не испытывал. Сначала застонал, зарычал, а потом закричал сам и потерял сознание.

Мы летели, крепко прижавшись, целовались и продолжали любить друг друга. Мы не могли разжать рук и превратились в одно живое небесное тело. Может быть, астрономы с земли через мощные телескопы обнаружили новое космическое тело, пытаясь вычислить странную траекторию его полета, но это были наши тела. Они не знали, что наше движение не подчинялось строгим и суровым законам математики и астрономии. Потому что у нас был свой закон быть рядом и любить друг друга. А разве кто-нибудь сумел человеческие переживания засунуть в сухую формулу чисел. Поэтому наш полет был свободен от всего, кроме желания принадлежать друг другу.

Как же наверху чудесно! Там нет ничего дурного: настроения, поступков, мыслей. Там присутствует только любовь. И состояние непомерного счастья не выпускает из своих объятий. Хочется петь, танцевать кричать и делиться со всеми переполняющим и не умещающимся внутри чувством радости. Все равно, что стоять под цветущими вишнями, вбирать в себя дурманящий запах меда, подставлять лицо под снегопад невесомых лепестков и ощущать свое прикосновение к недосягаемой вечности.

Мы видели, как по земле серебристыми змейками скользят реки, бархатные темно-зеленые спины лесов, желто-белесые, словно застиранные, пятна пустынь, небесную голубизну океанов. Смотрели на робкие весенние дожди и радостный первый снег. Мы с головой ныряли в белоснежную пену облаков и катали по черной скатерти неба колобок луны. Иногда, не удержавшись, отламывали от него кусочки, а на земле наивно считали, что видят стареющую или растущую луну. Серпом месяца я косил звездопады, собирал лучистые звезды, делал из них светящуюся корону и надевал на тебя. И ты становилась царицей неба, звезд, космоса. Да, ты была для меня самой главной женщиной в мире, потому что я любил тебя.