Александр Шакиров - Кызым-Кызым

Как только кто-нибудь подходит к бакам, голуби разлетаются. Некоторые отправляются на детскую площадку в паре метров от помойки, другие садятся на припаркованные рядом машины. Летом дети гоняются за птицами, а те делают вид, что боятся, и, немного пробежавшись, взлетают, поднимая пыль вместе с пухом.

Позади помойки стоит детский сад – его хорошо видно с моего балкона. Садик и помойку разделяют трубы котельной, идущие вдоль всего двора. Кажется, детсад не первый год закрыт на ремонт, по крайней мере я никогда не видел, чтобы туда кто-нибудь заходил, а около него гуляли бы дети.

Зато около помойки идет насыщенная жизнь. Дети на качелях, метрах в десяти кем-то поставленный стол – за ним все время кто-нибудь выясняет отношения. Люди идут с работы, внимательно изучают сидящих и пытаются разглядеть другие компании: прямо под трубами котельной две лавочки, которые тоже никогда не пустуют.

Во дворе много приезжих – Кавказ, Средняя Азия. Есть китайцы и индусы – студенты. Кавказцы живут семьями, узбеки, в основном мужчины, заселяются по несколько человек в одну квартиру. С тех пор как изо всех щелей трубят, что этот город стал третьей столицей и вообще лучшим в стране, приезжих стало больше.

Если отмотать время на пару лет назад, тогда я жил в другом районе – в самом центре города, где единственным, что могло раздражать, были туристы, ежедневно штурмующие церковь неподалеку от моего дома.

Кстати, именно тогда я впервые решил уйти из журналистики. Одно время грезил, что займусь организацией концертов – сам петь не умею, так привезу хороших артистов, приучу публику к качественной музыке, да еще и заработаю. В результате я подписался с одной местной компанией, став их промоутером. Как выяснилось позже – ни денег, ни качественной музыки ждать не следовало.

Меня подрядили на работу во вполне себе приличный ресторан – каждую пятницу туда собирались приглашать звезд (на что, разумеется, требовался солидный бюджет), а в остальные дни решили проводить вечера караоке. За бешеные деньги купили звуковую аппаратуру и огромный экран, пригласили звукорежиссера. Меня же руководству ресторана представили как продюсера, который «непременно повлияет на продвижение культуры и подберет нужную музыку этому городу». По факту же мне приходилось следить, чтобы ни звукарь, ни вокалистки, которых наняли подпевать гостям, петь не умеющим, не напивались и не сваливали раньше времени. И чтобы девочек никто не увез с собой. Даже если девочки были не против. А девочки были не против.

В девять вечера экран, на который транслировались тексты песен и видеоклипы, по нажатию одной клавиши выдвигался со второго этажа, закрывая огромное панорамное окно, а значит, и вид на набережную. В зале становилось темно и шумно: в дело вступали певички, которые, по прикидке моего босса Кости, должны вызвать у гостей мгновенное желание спеть вместе – каждую песню, само собой, нужно было оплатить. Желание такое у гостей, пришедших поесть и отдохнуть, появлялось редко, потому девочки действовали наверняка и ходили по залу с каталогами песен, уговаривая публику спеть.

Как только стартовала «караоке-вечеринка», количество зрителей в зале уменьшалось раза в два. Примерно во столько же упала прибыль всего ресторана, которому нужно было отбивать деньги, потраченные на оборудование, а также оплачивать работу разросшегося штата.

С последним у ресторана возникли проблемы. Если быть точнее, управляющая заведением Гульнара не всегда считала нужным платить нам. Тут я узнал главную особенность здешней бизнес-модели: для гостей – все, свои потерпят.

Позже выяснилось: мой босс Костя водил давнюю дружбу с Гульнарой и в конце концов уговорил ее попробовать изменить формат ресторана, имевшего высокий ценник и спрос у сильных города сего. В итоге заведение превратилось в сельский клуб, однако «сельчанам» он был не по карману, «дворянство» же теперь обходило заведение стороной.

Короче, Костя башлял из своих, но не рассчитывался перед нами полностью, и долги по зарплате росли. Гульнара же не только не давала денег, но и была недовольна нашей работой.

– Андрей, Гульнара мне жалуется, что она тебе советует, говорит, как надо, а ты за ней не записываешь, – как-то раз заявил мне Костя.

– Дорогой, я имел честь общаться с ней дважды, – ответил я. – Первый раз она подошла ко мне в сраку пьяная и попросила сфоткать ее с подругами. А во второй – налетела, тоже бухая, и стала матом орать на меня и звукаря, что не можем уловить настроение публики и музыка у нас говно. Извини, я не все ее слова услышал. Но в следующий раз обязательно законспектирую.