Сергей Красов - Заочница

Нарядить бесконвойником кого-нибудь из оперов? Наверняка этот Володя знает в лицо всех офицеров. Посёлок то маленький. Можно ещё, например, загримироваться, изменить голос. Тут везде есть свой риск, а его Тарасов старался исключить максимально.

С этими размышлениями Тарасов подошёл к жилой зоне. Ворота шлюза были распахнуты настежь, через них группами выходили осуждённые. Пройдя через двор и комнату обысков, зеки сосредотачивались в накопительном загоне. Напротив ворот с автоматами наперевес стояли солдаты конвоя. Возле бойцов возвышался замполит батальона майор Маркин, зорко следивший за действиями своих подчинённых.

Увидев Маркина, Тарасов сразу понял какое решение должно быть у задачи, что занимала его голову последние минуты.

– Лучшему человеку лучшего батальона, – поприветствовал его Тарасов, козырнув и протягивая руку.

– Какой там лучший батальон, – здороваясь, почти закричал Маркин (с «лучшим человеком» он, видимо, был согласен), – с этими раздолбаями разве станешь лучшим батальоном? – ещё громче добавил он, махнув рукой в сторону солдат. «Раздолбаи» сделали вид, что их это не касается.

– Сергей Геннадьевич, дело есть на миллион, – потянул его в сторону от посторонних ушей Тарасов. – У тебя есть надёжный боец, который может держать язык за зубами? Желательно из тех, что стоят на вышках, чтобы в посёлке его в лицо не знали.

Маркин слегка задумался.

– Вообще-то есть, я тебе зачем?

– Одолжи мне его на час-полтора сегодня вечером, надо одну комбинацию провернуть.

– Знаю я ваши комбинации. Подставите парня, а если он пострадает, что я потом его матери скажу? Короче, рассказывай всё.

– Нарядим его бесконвойником. Заберёт грев в посёлке с одной хаты. Мы будем страховать, буквально в пяти метрах от него. Если что, – вмешаемся. Риска никакого, а с меня причитается.

– Ладно. Под твою ответственность. Во сколько?

– В 22—00 в кабинете оперчасти.

– Договорились.

Через распахнутые ворота шлюза под двухэтажным деревянным штабом выходила уже третья последняя партия осуждённых.

Тарасов направился в жилую зону навстречу движению. Вообще то это было нарушением установленного порядка. Сначала нужно было сдать пропуск и пройти через соседнюю дверь на КПП. Но сегодня начальником караула жилой зоны бал прапорщик Махортов, который находился в шлюзе и контролировал выход зеков из жилой зоны. А с ним у Тарасова были давние дружеские отношения.

– Привет, Толик, бросишь пропуск в ячейку? – сказал ему Тарасов, здороваясь. Тот кивнул и сунул пропуск в карман.

Слева от входа возвышалась двухэтажное здание дежурной комнаты, прозванная в народе «каланчёй», второй этаж которой, застеклённый с трёх сторон, по периметру имел выступающие мостики с перилами. На этом мостике как истинный капитан корабля возвышался начальник колонии подполковник Осинин. Вместе с ним сверху вниз за разводом наблюдал ДПНК (4) майор Безденежных. (Примечание 4. ДПНК – дежурный помощник начальника колонии). Его штатный помощник и зять лейтенант Воронин, уже, видимо, успел получить втык за опоздание. Сейчас он немного сбоку вызывал в микрофон бригады по номерам.

Справа от шлюза на плацу чуть сбоку от выходящих осуждённых стояла группа офицеров колонии, присутствовавших на разводе. Именно присутствовавших, по-другому, по мнению Тарасова, назвать это бессмысленное стояние было нельзя. Позёвывая от скуки, люди переговаривались друг с другом, лениво делясь последними новостями, – у кого поросёнок приболел, кто и как сходил на охоту, кто и что вычитал в газете и т. п. Иногда некоторые из них, взглянув вверх – видит ли начальник – громко делали замечание проходившему мимо зеку за расстёгнутую пуговицу или ещё что-нибудь подобное. Надо же создать видимость работы.

Крайним ближе всех к шлюзу стоял зам. по БОР (5) майор Лемке, – непосредственный начальник Тарасова. ( Примечание 5. Заместитель начальника колонии по безопасности и оперативной работе). Заметив выходящего из шлюза начальника оперотдела, Лемке скривился, вытянул вперёд левую руку, медленно согнул её в локте, демонстративно глядя на часы, затем на Тарасова, затем на стоящего вверху Осинина – видит ли тот, до какой степени обнаглел злостный нарушитель дисциплины Тарасов?

Начальник жест видел, но никак не среагировал.

– Здравия желаю, Владимир Михайлович! – Отдал Лемке честь Тарасов, подходя, всем своим видом излучая любезность и вежливость.