Сергей Красов - Заочница

Сегодня Серёга шёл на работу в прекрасном расположении духа. Ночью прошёл дождь, освежил воздух, наполнил его густым ароматом трав растущих на болотах, посреди которых располагался посёлок. Серёга с удовольствием вдыхал полной грудью по-утреннему прохладный воздух, прислушиваясь к своему тридцативосьмилетнему телу. В теле сегодня не болел ни один орган, не ныла ни одна мышца.

Его походка была лёгкой и стремительной. Необходимость постоянно носить офицерскую форму с годами выработала стройную осанку, ноги в хромовых сапогах буквально печатали каждый шаг, независимо оттого видел ли это кто-нибудь со стороны или нет.

«Хорошо, когда не пьёшь!» – подумал Серёга уже не первый раз за утро, подходя по улице Лесной к её началу – высокому обрывистому берегу речки Росинки. Эта речка и дала название посёлку. В этом месте в Росинку впадала такая же небольшая речка-ручей Крапивка, а дальше, метров через триста, Росинка, петляя, впадала уже в настоящую, судоходную реку Тавду. Сейчас, в середине августа, Росинка была еле заметным ручьём. Но именно в этом месте, каждый год в начале лета она превращалась на два месяца в широкий залив, пруд, озеро. На одном берегу этого водоёма – со стороны посёлка – на песчаном пляже плескалось и загорало местное население, а на противоположном берегу, там, где разлившаяся вода поднимала остатки навоза на кондворе, синели наколками тела зеков-бесконвойников.

Сейчас вода отступила до следующей весны, обнажив дно и берега, усыпанные топляком – древесиной всех сортов и размеров, до которой никому дела не было. Чего-чего, а древесины в посёлке хватало. На противоположном берегу котлована образованного петляющим руслом речки и располагалось основное рабочее место большинства жителей посёлка – жилая зона ИТК-14, – колонии особого режима. Здесь Серёга, он же майор Тарасов Сергей Андреевич и работал в должности начальника отдела безопасности и оперативной работы.

– Внимание! Граждане осуждённые! Выходим строиться на развод, – донёсся со стороны жилзоны усиленный динамиками голос дежурного по колонии.

«Опаздываю, – подумал Серёга и, ускоряя шаг, поправил себя, – начальство не опаздывает, а задерживается». Хотя над Серёгой тоже было начальство, которое любило придираться к пяти-десятиминутным опозданиям на развод, делая из этого трагедию. В то же время абсолютно не замечало ежедневных переработок по несколько часов в вечернее и ночное время и отсутствие выходных иногда по несколько недель подряд.

Так же как и Лесная, под прямым углом к ней на обрыв выходила улица Октябрьская, в народе прозванная Пьяной. Улицы соединялись узкой тропой по краю обрыва с деревянным тротуаром на ней. Крайний барак на Пьяной практически нависал над обрывом. Поэтому здесь тротуар расширялся, образуя небольшую площадку с деревянными перилами. Всё это опиралось на вбитые в землю сваи. На лавочке напротив крыльца кто-то сидел. Над перилами виднелась голова в форменной фуражке. На секунду голова запрокинулась, сверкнуло на утреннем солнце стекло бутылки.

Ещё не разглядев человека, но за долю секунды просчитав все возможные варианты, Сергей понял кто это. И через несколько шагов его догадка подтвердилась. На лавочке сидел его тёзка, друг и собутыльник майор Васильков. С сожалением поглядев на остающуюся в бутылке жидкость, Васильков попытался засунуть её во внутренний карман кителя, но после неудачной попытки привстал и засунул бутылку за пояс брюк. Сфокусировав слегка косящие глаза на приближающемся Тарасове, Васильков сменил напряжённое выражение лица на радостную улыбку и протянул руку для приветствия.

– Похмеляешься? – Здороваясь, поинтересовался Тарасов, абсолютно не удивившись.

– Так, вот… уже почти нечем, – заплетающимся голосом ответил друг и похлопал для убедительности по бутылке под кителем, – а у тебя, случайно, ничего нет? – мотнул он головой в сторону жилзоны. – Сам то как? Охмелить?

– Нет, спасибо. У меня антизапойный период. Уже недели две ни капли. В кабинете у нас вчера вечером парни бухали, поэтому там наверняка всё подчистили, если что и было. Кроме пустых бутылок ничего не найдёшь. А ты откуда в такую рань? Дома то сегодня не ночевал?

– Хрен его знает, где я сегодня ночевал. Надо как-то дождаться, чтобы Наташка на работу свалила, здоровья нет, сегодня выслушивать, кто я такой.

– Всё правильно, только вот минут через тридцать-сорок всё сарафанное радио на работу потащится, так что засветка тебе обеспечена. Я думаю, лучше очередной раз жену выслушать. Из двух зол выбирают меньшее. Да и Наташке будет спокойнее, зная, что ты дома спишь, а не где-то.