Алексей Догадаев - Нас утро встречает прохладой. Маленькая повесть

Когда ученика посылают домой за дневником, забытым дома, ясное дело не для того, чтобы поставить пятерку. Мама это тоже хорошо знала.

– Держи. Ладно. Дома поговорим.

– До свиданья, мама…

Что-то промелькнуло в её глазах. А может в моих…?

Да пропади всё пропадом!

Я влетел в квартиру и с размаху грохнул портфель об пол: «Ну, что, допрыгался?! И что теперь делать? Налей полней бокалы? Или – отговорила роща золотая? Если я сейчас не решусь, то не решусь никогда! Ну давай, думай! Страшно, да?»

Телефон зазвонил, как залаял. Будто бешеный пес сорвался с цепи. Кто? Какого черта? Только бы не отец…

– Леха, ну что? Ты где? Идешь-нет?

– Да-да.., сейчас.., уже выхожу, сейчас буду!

Ну вот и ладно, вот и хорошо! Спасибо тебе, Вовка! Если б ты не позвонил…

Я двинулся на кухню собрать что-нибудь из еды. Так, брикеты: суп гороховый.., кисель… не, кисель не надо… каша перловая, пшено – это пойдет… кильки в томате… ливерная колбаса. Ладно, хватит, хлеба вот еще полбуханки… спички… соль…

Ну что ещё? Всё? Носки, свитер… Да, надо что-то написать… Я смотрел на чистый тетрадный лист, карандаш дрожал в руке. Лист смотрел на меня. Что писать-то? В голову лезла какая-то чертовщина: Мцыри… объем цилиндра… Тихий Дон… логарифмы… Нет так нельзя! надо уходить, а то свихнусь точно! Планы партии – планы народа! Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи! Да что ж это такое?! Да отстаньте вы все от меня! Где эта бумажка?

«Я ухожу. В школе всё равно не учусь. Я»

Ну, вот и всё. Я захлопнул за собой дверь.

Когда я пришел к Амбалу, он вовсю занимался рыбалкой.

Дома у них был большой аквариум, где, помимо рыбок и водорослей, на дне спали десятка полтора «мерзавчиков» с коньяками различных наименований – подарки его отцу. Наивный папа полагал, что все они девственно-нетронутые, однако, Вова уже выхлебал половину, заполнив пустые крепким чаем. Сейчас же он сосредоточенно выискивал невыпитые, переливал их в кружку и нагло ставил пустые бутылочки по периметру аквариума.

– Ну что, ты как? Нормально?

– Поехали, Амбал, давай скорее свалим отсюда, а то…

– Идем-идем, только сначала выпьем! За успех нашего безнадежного дела! Ур-ра!

Он разлил по стаканам тайны аквариума, мы стукнулись донышками: За удачу!

«Жидким золотом тек коньяк, джин сверкал, как аквамарин, а ром был воплощением самой жизни».

Мы вышли на улицу. Весна, тепло. Апрельское солнце улыбается. На перекрестке звякнул трамвай, жизнь, в общем-то, продолжалась. Никому не было никакого дела до нас, никто не спрашивал куда мы направляемся. Ну и ладно, пошли вы все..!

После коньяка настроение заметно улучшилось. Миновав трамвайную остановку, незаметно для себя, мы направились к «Гастроному».

К десятому классу мы уже достаточно прочно приобщились к выпиванию. «Агдам», «Белое крепкое», «777», «Хирса». Так называемые портвейны. Названий было больше, чем предметов в школе. Цены на все виды бормотухи мы знали, как таблицу умножения.

Родина лениво покачивалась на волнах алкоголя.

Мы вошли в магазин. На нас смотрели плакаты.«Пятилетке качества – рабочую гарантию!», «Тунеядцев к ответу!», «Требуются: слесари, токари, фрезеровщики»…

Кто последний?

Мы заняли очередь в кассу.

– У тебя что?

– Да вот, треха с мелочью.

– Нормально, у меня пятерка. Не боись, Леха, проживем!..

– Что берем-то?

– Ну вон, видишь, «Волжское» есть, или «Солнцедар» по два-две… фугасы все-таки.

– Ладно! Давай пару возьмем – бомбу и чего-нибудь легкого, сейчас махнем, вон сироп этот – «Дары осени». Эти дары вообще 16 градусов, как лимонад, дальше посмотрим.

«Покупатели в рабочей одежде не обслуживаются!»

Под суровым плакатом работяга в брезентухе и кирзачах, облепленных глиной, протягивал грязную ладонь:

– Мужики, бля, добавьте двенадцать копеек, на флакон, бля, не хватает, такая херня случилась…

– Ты, ёпть, штиблеты бы помыл, а то мы тут все, ёпть, в чистом, а ты, ёпть, как из лужи вылез! Запачкаешь! – в очереди беззлобно посмеивались, мужику протягивали медяки. Почти все были в рабочих спецовках.

А что? – нормально, время обеда.

Мы расположились за «стекляшкой» на ящиках. Со всех сторон слышалось стеклянное звяканье, бульканье и негромкие матерки выпивающего пролетариата.

Вовка достал бутерброды и стакан.

– Ну ты молодец, Вован, запасливый, я чего-то про стаканы не подумал. И бутеры сейчас в самую тему!

– Лехан, главное, что я подумал, так что – цени!

Стакан был пластмассовый. Высокий такой, с рифлеными полосками. Класс! Хотелось положить его в карман и просто носить с собой.