Розалия Степанчук - Под чёрным крылом войны

Утро началось хорошо. Витька с дедушкой поели картошки с вяленой рыбой, попили кипяточку с конфетками. Дедушка сел чинить рыболовную снасть – «морду».

Прибежала из деревни тощая босоногая девчонка – за рыбой. Унюхала картошку в котелке, и стала глотать слюну. Дедушка всё понял, и дал ей картофелину и вяленую рыбёшку.

– Голодная девчонка-то. Видать, тётка не балует её разносолами. – Подумал Митяй. А та не стала обдирать с картошины «мундир», живо запихала её в рот, ободрала рыбку, и побежала с ней на берег. Там она села на валун, дожевала картошку, и стала наблюдать за Витькой, посасывая солёную рыбку, как конфетку.

Витька стоял на валуне с удочкой. Воды в речке сильно прибыло от талого снега. Течение стало бурным, и леску с крючком сильно относило в сторону. Витька повернул голову, собираясь спросить о чём-то дедушку, но его на берегу уже не было. И тут, неожиданно, удочку так дёрнуло, что Витька едва не выронил её. Это была бы катастрофа – леска и крючки товар дорогой. Он схватил удочку двумя руками, перебирая ногами для устойчивости, но оступился и рухнул в стремительный ледяной поток, не выпуская удочку из рук. Витька услышал истошный крик девчонки, и тут же, с головой ушёл под воду. Он оттолкнулся ногами от неровного дна, вынырнув на поверхность, успел глубоко вдохнуть полные лёгкие воздуха, прежде чем поток снова захлестнул его. Ещё раз, с большим трудом, он хватил глоток воздуха. До войны он жил недалеко от воды и хорошо плавал, но 6 месяцев голодовки и эвакуация подточили его силы.

Сознание ускользало от него, он словно проваливался в глубокую дремоту без сновидений. Его крутило и тащило, а потом вынесло на мелкий перекат, и зацепило за корягу, застрявшую на этом перекате. Это спасло ему жизнь. Дедушка, поспешивший на крик девчонки, сразу всё понял. Он нашёл беспомощного Витьку, который так и не выпустил удочку из рук с хариусом на крючке, вытащил его из холодных объятий воды, перевернул его животом на своё колено, и начал ритмично надавливать на Витькину спину. Вытекла из Витьки вся вода, которую он успел хлебнуть.

– Ещё не пришло твоё время-то отдать концы, парень. Мать её туды, через коромысло! Живи, давай! – Приговаривал дед. – Скажи спасибо девчонке – то, она меня позвала. Спасла она тебя.

Витька с трудом поднялся на дрожащие ноги, пошатываясь, и опираясь на деда, постепенно приходя в себя.

– Пойдём в избушку-то, снимешь мокрое, попьёшь, значитца, кипятку с травкой, да и ладно.

Потом Витька, измождённый, впал в тревожную дремоту, ему казалось, что он снова едет в машине через ледяное озеро, спасаясь от блокадного голода и холода.

Потом, согревшись от травяного настоя и под дедушкиным тулупом, уснул и проспал весь день и всю ночь. Утром кровь снова весело бежала по его жилам. Он с удовольствием попил рыбного бульона, в котором плавали кусочки нечищеной картошки и рыбы, пойманной им вчера. И еда эта показалась ему очень вкусной.

– Рыба-то с твоего улова, Витёк. Молодец, что удочку-то не отпустил, внучек. – Они оба были довольны и едой и друг другом. В опорках и обносках, в убогом жилище, при скудном и однообразном питании, они, тем не менее, оба были довольны своей жизнью.

А тут и девчонка прибежала, кое-какие продукты принесла за рыбу.

– Тебя как зовут, девочка? – Улыбаясь, спросил Витька.

– Танькой.

– А меня Витькой. Спасибо тебе, что ты дедушку позвала, а то я бы погиб.

Та только, молча, пожала плечами.

– А я думал, что ты немая – все молчишь и молчишь.

– Не, я не немая, я сирота. Тётка моя говорит, что я дармоедка, никому не нужная, вот я и молчу.

– А родители твои где?

– Да на фронте погибли. – Беспечно сказала она.

– Я тоже сирота. Но мне повезло – дедушка у меня добрый, заботится, и я буду о нём заботиться, когда он совсем стареньким станет. А подружки у тебя есть?

– Не-а. Кто со мной дружить-то станет?

– Я буду с тобой дружить. Ты нам с дедушкой нужна, потому что ты хорошая, правда, дедушка?

– И то – правда. Хорошие-то люди, стало быть, вместе должны держаться.

Осенью дети пошли в школу. Таня в четвёртый класс, а Витя – в шестой.

В 1944 году Витя закончил 7 класс, и дальше учиться не захотел, стал рыбачить с дедушкой. А тот стал часто болеть, на сердце жаловался. Витя привязался к деду всей душой, жалел его, и больше всего боялся остаться одному. А дедушка успокаивал:

– Тебе уж 15 стукнуло, на тот год, гляди, паспорт получишь. Все дороги, значитца, перед тобой открыты будут. А я-то и так довольно пожил. Не два же века мне жить-то. С лёгким сердцем помру. Много мне зла люди-то причинили, а ты, как ясно солнышко, обогрел мою душу, да и я тебе, стало быть, помог на ноги встать в жизни-то. Семью мою злые нелюди-то порушили, а ты, значитца, стал моей семьёй. – Потом засмеялся: – Ни сына, ни дочери-то у меня не было, – сразу внуком обзавёлся, а ты, стало быть, дедом. Чудны промыслы твои, Господи!