Розалия Степанчук - Под чёрным крылом войны

– Я на машине, и отвезу Вас, куда скажете, только получу письмо до востребования.

Он вернулся быстро, отвёз Лидию Максимовну домой, и занёс ей посылку.

Она налила в ванну тёплой воды, быстро раздела мальчика. Через полчаса он лежал в тёплой и чистой постели. Он очнулся и с благодарностью посмотрел на неё.

– Кто Вы, тётя? – Тихо спросил он.

– Я твоё спасение. Выпей лекарство и спи.

– Меня зовут Саша. – Прошептал мальчик и отключился.

– Это судьба послала мне этого несчастного ребёнка, даже имя его, как у моего сына.

Лидия Максимовна позвонила в госпиталь, объяснила ситуацию, и пообещала завтра с утра выйти на работу. Потом она позвонила соседке, попросив её зайти.

Они договорились, что соседка, Маруся, будет присматривать за малышом, пока Лидия Максимовна на работе.

Саша крепко спал, и Лидия Максимовна занялась посылкой.

Её старшая сестра Клавдия жила недалеко от Свердловска, в лесничестве. Муж её до войны был лесником, а Клавдия, бухгалтер по образованию, вела домашнее хозяйство. У них была корова, свинья, пуховая коза, куры. Племянник Саша, родной сын Лидии Максимовны, всё лето, бывало, проводил в лесу у тёти. Вместе с двоюродными братьями, он купался, загорал, помогал по хозяйству.

Два сына Клавдии воевали. Теперь, её муж работал в совхозе на ферме, а она по-прежнему вела хозяйство и считалась лесником. У неё были помощники – муж и жена, жители соседней деревни.

Областное начальство берегло её и опекало, а она его подкармливала, хотя ей и платили за это смешные деньги. Всё было пристойно и взаимовыгодно.

В посылке было всего понемножку: кусочек домашнего сыра, кусочек сала, баночка с мёдом, лук и чеснок со своего огорода, и мелкие сухарики настоящего чёрного хлеба – целый холщёвый мешочек. Немыслимое богатство по тем временам.

Лидия Максимовна написала сестре благодарственное письмо, сообщив ей о своей «находке».

Закончилась весна, и пришло долгожданное лето. Элик с Борисом лежали в больнице, лечились от дистрофии и малокровия. Сюда их устроил Владимир Андреевич, директор РУ. Учебный год начнётся с 1 июля, а пока ребята копили силы для учёбы и ударного труда на заводе. Плохонько кормили в больнице в то время, но ребятам, изголодавшимся в блокаду, еды пока хватало. Главное, ушли изнуряющие холода. Их наголо остригли, хорошо отмыли. Владимир Андреевич прислал им форму РУ, и теперь они могли гулять по больничному парку, читать книжки. Но безделье им уже надоело, не терпелось начать обучение профессии.

К началу учебного года ребята уже почти ничем не отличались от местных сверстников. Жить их определили в общежитие РУ, и они очень скоро почувствовали разницу между больницей и «ремеслухой». Но тогда все жили трудно. Как говорили в народе – «война – не мать родна».

В учебное время постигали тонкости профессии, остальное же время были предоставлены сами себе. И всё их свободное время было занято поисками еды. Кормили их один раз в день – в обед давали порцию супа с кусочком хлеба, и стакан жидкого чая. Правда, хлеб здесь был лучше ленинградского, но его было так мало. И есть хотелось не один раз в день да побольше.

Как только не изобретали ребята для себя пропитание. Ещё находясь в больнице, Элик и Боря подружились и с другими подростками-ленинградцами из их детдома. Теперь они стали сплочённой группой.

Летом и осенью они, чтобы не умереть с голоду, вместе воровали картошку на совхозном поле по ночам. Если бы их поймали, посадили бы в тюрьму лет на 5, но голод – не тётка. В то время могли посадить и за 10 колосков, украденных с поля, и за катушку ниток с фабрики.

Ребята ездили и на городской рынок помогать торговцам. Торговцы расплачивались продуктами, или небольшими деньгами, на которые они покупали хлеб и конфетки – «атласные подушечки». Сладкого и солёного им сильно не хватало. Им много чего не хватало в то время. Но они, уже много пережившие, радовались, что у них есть крыша над головой, и кровать в тёплой комнате.

Правда, одёжка у ребят плохонькая, хлопчатобумажная, не для уральских морозов, ботинки совсем не греют. Ноги в них замерзают – не успеваешь до завода добежать. Но Элик додумался обёртывать ноги газетами вместо рваных носок, и вместо стелек – тоже газеты подкладывать, и стало намного лучше. Нитяные перчатки порвались, в первые же, две недели холодов, но ребята научились штопать дыры, и рукам стало теплее. Бельё своё, кроме постельного, стирали сами, при этом шутили: