Леон Костевич: Молись и кайся

– Ва-ря-ос-то-рож-но! – скороговоркой метнула вслед дочери Татьяна.

Благоразумная Глаша спряталась за мать и оттуда недоверчиво разглядывала новые владения: баньку и сарай по левую сторону; валявшиеся рядом с банькой колун и несколько поленьев; устланный прапралиствой сад, деревянную кадку, небольшой дом впереди.

– Потеплеет – шашлык будем жарить, – кивнул глава семейства на покрытый мхом мангал и стал нашаривать под крыльцом ключ, оставленный там соседкой, которая присматривала за домом. На лице Эсхила смешивались торжество хозяина и желание не разочаровать.

Хоромы состояли из сеней, трех комнаток и крохотной кухоньки. Петру было приятно снова видеть знакомую обстановку, вдыхать напоминающие о хороших временах запахи. А пахло тут яблоками из кухни и сухой шерстью от зеленого паласа в зале. Из комнаты, принадлежавшей когда-то будущему студенту «Щуки», тянуло старыми книгами и химическим душком магнитофонной пленки – на большие бобины с лентой он записывал Высоцкого, которого оба тогда боготворили. Удивительно, но все это благоуханье за столько лет не выветрилось.

Варя и Глаша с криками помчались делить территорию. Эсхил оседлал стул в столовой:

– Будем чай пить, Татьяна Владимировна? У нас там с поезда осталось что-нибудь?

Татьяна ушла ставить чайник.

– Тоже актриса? – спросил Петр.

– В «Щуке» и познакомились. Потом вместе в театре служили.

– Ты ведь в «Выдающемся» играл?

– Ну так! С Юрой Филимоновым гримерку делил.

– Да ладно?

– Точно. Татьяна Владимировна! Ты куда фотографии театральные упаковала?! Погоди, Петше…

Эсхил ушел, но быстро вернулся с тяжелым фотоальбомом:

– Вот – это мы с Юрой Филимоновым. Когда я пришел в театр, он уже болел.

– Ты его так и называл – Юра?

– Нет, конечно. По имени-отчеству и на «вы». Это – Сашка Горевой… Дашка Солдатова… А это весь наш курс.

На последней фотографии стояли, сидели и даже лежали те, кого сегодня каждый день показывают по телевизору. Только гораздо моложе.

– Майданников? – удивился Петр.

– Педагог мой.

– Ты говоришь, насовсем приехал – а театр как же?

– Так-то, брат ты мой, следишь ты за успехами друга, – с деланой укоризной нахмурился хозяин дома. – Не любишь ты меня. Не любит он меня, Татьяна Владимировна! – снова крикнул в сторону кухни Христофоридис.

– Мы когда в последний раз виделись-то, Эс! То пересеклись – ты на каникулы приехал, потом через год еще раз, и все. Потом родители твои умерли, ты телефон поменял, мы квартиру продали – и потерялись. В соцсетях тебя нет…

– Да ну их!

– Но мы все, с кем в студию ходили, гордимся тобой. А уж когда «Белоручек и замарашек» по телевизору показали, то вообще!

– Так и испортить человека недолго, – заскромничал Эсхил. – Кого из студийцев-то видишь?

– Генку встречаю – она на радио работает. С Леней случайно сталкиваемся. Толян Кишканов изредка позванивает.

– Хорошо бы собраться. Как они?

– Генка все такая же – хиппует, клюшка. Леня чего-то в пивной компании делает, не знаю толком. Вроде поддать не дурак и по-прежнему идеями фонтанирует. А Толян вообще не просыхает. Говорят, мать валтузит.

– Теть Люду? Вот урод! Он с самого начала в студии случайным человеком был.

– А кто там был неслучайным? Кроме, как выяснилось, тебя. Так ты чем занимаешься-то теперь?

– Я, Петше, режиссер. Документалист. В прошлом году фильм снял о греческих и российских храмах, о православной вере. Теперь буду о своем многострадальном народе кино делать.

Последние слова Эсхил произнес с иронией, но Петр помнил – со своим многострадальным народом Эс носился еще в далекую студийную пору, только называл себя тогда не греком, а ромеем 2 2 Ромеи (римляне) – греческое самоназвание населения Восточной Римской империи, византийцы. . В результате историю греков Авдеев знал лучше российской. Особенно период, касающийся геноцида понтийцев в Османской империи. Чтобы выжить, прадед Эсхила взял турецкую фамилию Кер-оглы: турецкие фамилии брали тогда все оказавшиеся под гнетом турок греки. С ней и бежал в Россию.

– Церкви я по всей стране снимал, – широко махнул рукой Эсхил. – Куда только не ездил! И сюда приезжал – закладку нового храма Покрова Пресвятой Богородицы запечатлеть. Ты хоть знаешь, что рядом с Покровским храмом начали новый строить?

– Как-никак в газете работаю. Так ты, паразит, приезжал и не зашел?

– Ты же квартиру продал! Я три дня был, даже у цыган на свадьбе погулял. Искать некогда было. Да и возвращаться в Святоград уже тогда собирался: вот, думал, перееду – повидаемся. А премьера у меня в Храме Христа Спасителя проходила, представляешь! Из Салоник специально хор приезжал, тридцать человек. Теперь вот со съемками фильма про греков помотаться предстоит – сначала по Черноморскому побережью Кавказа, потом в Краснодарский край, в Ставрополье… В Грецию поеду – снимать тех, кто туда в перестройку из России отвалил.